– Она – настоящий партнер. Какого я еще никогда не встречал.
– Это потому, что ты сделал ее бессмертной.
– Нет, потому что она мудрая, талантливая и независимая женщина. Я не знал таких прежде.
Немного поколебавшись, он добавил:
– Я спас ее от такого же отчаяния, которое сам испытал много лет тому назад в Александрии, когда разом потерял всех, кто был мне дорог. Несмотря на весь свой ум и рассудительность, она хотела покончить жизнь самоубийством.
Рамзес почувствовал, что эти слова следует разъяснить подробней:
– Это я поверг ее в отчаяние. Своим признанием о том, кто я такой и кем был раньше, самим своим существованием я нанес удар по ее жизненным представлениям, по ее рациональному мышлению. Я привел ее на грань срыва.
– Я поняла, – прошептала в ответ Бектатен.
Она снова вернулась к окну и устремила свой взор в темную морскую даль. Вероятно, она и не ждала от него ответа прямо сейчас.
– Похоже, мы с вами достигли взаимопонимания, – произнес он, надеясь перевести разговор в более спокойное русло насущных забот и подальше от великих философских проблем, в которых она ориентировалась легко и свободно, тогда как его самого они приводили в замешательство. – Значит, вы не дадите мне удушающую лилию, чтобы положить конец жизни Клеопатры?
– Для этих целей – нет, – ответила Бектатен. – Но мой сад полон и других тайн. И, соответственно, других способов, чтобы покончить с этой проблемой.
Как раз в это мгновение эхо разнесло по всему замку пронзительные крики Сибил.
33
Нельзя показывать им, насколько она страдает от унижения. Иначе они могут догадаться, что держат в своей грязной камере бывшую царицу.
Лишь только она пришла к заключению, что не следует проявлять перед своими бессмертными похитителями свою злость и боль, как дверь распахнулась и в темницу уверенным шагом вошел тот красивый мужчина с вьющимися черными волосами, который ранее пытался ее запугать. Остальные остались снаружи. Она их не видела, но могла слышать их дыхание и периодическое нервное шарканье обуви по каменному полу.
– Назовите мне свое имя, – потребовал вошедший.
Его лицо оставалось в тени, а свое она решила во что бы то ни стало ему не показывать, разве что ее заставят силой.
– Усмирительница собак, – ощерилась она в ухмылке.
Он щелкнул пальцами, и тени у него за спиной пришли в движение. Помимо тех двоих, которых она уже видела раньше, там оказались еще двое бессмертных. Сбившись в кучу в дверном проеме, они почти полностью перекрыли свет из коридора. В руках они держали цепи. Самих по себе этих оков было недостаточно, чтобы связать ее. Но если за дело брались те, кто не уступает ей силой, то этого с лихвой хватило бы, чтобы усмирить такую пленницу, как она.
– Назовите мне свое имя, – повторил он.