Мурашки пробежали по коже. Ведь Грегор дважды нарушил закон, освобождая Вальдиса. И начальник тюрьмы об этом знал.

Спина коснулась мягкого сидения, но это уже не успокаивало.

– Сура Мальтер, – продолжал император, – вам удалось доказать мне, что Хеления готовила заговор.

При этих словах несколько членов ордена, присутствующих здесь, вздрогнули.

– Мы все убедились в этом не далее, как вчера. И мне не хотелось бы думать, что в этом участвовал мой брат, но пару часов назад мэссер Лавир, приближенный мэссины Хелении, выдал под пытками местонахождение того самого договора, о котором вы рассказывали. На нем и вправду стоят две печати. Маргаритка с мечом и ворон на рубинах. Посему я не могу далее не верить вашим словам.

В голове отчаянно пульсировало: “Это было хорошо. Хорошо ведь, правда?”

Грегор сжал мою руку, и мне мгновенно полегчало.

– Однако есть еще кое-что, что я хотел бы знать. А именно: почему вы решили нарушить закон и выкрасть сура Аргона из тюрьмы? На мой взгляд, этот поступок сильно выбивается из общей картины вашего рассказа. Отвечайте честно. Вы знали, что этот заключенный является мужем мэссины Хелении и хотели использовать его против главы ордена? – спросил император.

“Нет, он ведь шутит, правда?..”

Но повелитель выглядел крайне серьезно.

– Я хотела спасти человека, который был невиновен, – твердо ответила я, вставая с места. Голос не дрогнул, и это было хорошо. – Спасти от регулярных избиений, которым он подвергался в своей грязной камере.

Линарий приподнял бровь.

– Избиений?

На этот раз император перевел взгляд на Дрэгона Биндрета.

Начальник тюрьмы затрясся, как молодое деревце на ветру, а затем сделал шаг вперед.

– Ваше светлейшество, я прошу о снисхождении, – промямлил он.

– Снисхождении? По какой причине?

– Это я бил сура Аргона, – ответил он, опустив голову.

Зал наполнила тишина ожидания. И тогда комендант продолжил:

– Вальдис Аргон был обвинен орденом в многочисленных убийствах и насилии над женщинами. Во всех тех бесчинствах, что творились в городе многие месяцы до этого момента. Мне и в голову не могло прийти, что обвинение ложно. Я считал, что передо мной маньяк.