— Папа, но ведь тебе совершенно не надо обращаться ко мне на вы, — покачал головой Остин. А брови отца поднялись — этот мальчишка смеет ему дерзить?!

— Ты слишком глуп, Остин. Так тебе нужно обращаться ко взрослым! Ко мне, к матери и остальным преподавателям Хогвартса ты будешь обращаться на вы.

— И к маме?

— И к маме. Я уже тебе сказал, на ты — с друзьями. Если ты их найдешь с такими — то манерами, — буркнул Снейп.

— Но… — начал Остин.

— Говори, когда к тебе обращаются, и никогда не встревай в разговоры других. Я еще не закончил, ты уже открываешь свой рот. Ты совершенно не знаешь, как нужно себя вести, и как разговаривать. Каждый разговор начинается с приветствия. А не как ты: «Папа, мне купили новую мантию!» — передразнил его Северус и Остин смутился. Он не думал, что отец будет разговаривать так с ним, он не думал, что будет только хуже.

— На сегодня, наверное, хватит, уже поздно. Завтра продолжим. Будем учить тебя манерам и этикету. Ты же хочешь моего внимания? — мальчик кивнул, — Чтобы его получить, веди себя подобающе и не позорь меня! — С этими словами он потушил свечи и направился к выходу. Уже у двери он обернулся к мальчику:

— Ты собираешься идти? Или тебе особое приглашение нужно? Запомни еще одну вещь — никогда нельзя заставлять других ждать тебя, и никогда не опаздывай сам. Идем, — сказал он и направился к лестнице. Остину ничего не оставалось, как следовать за ним. Уже стало прохладнее, и мальчику ничего так не хотелось в этот момент, как оказаться в теплой комнате, в объятиях матери. Когда они дошли, и Остин потянулся к ручке, но грозный голос отца его остановил:

— Ты ничего не забыл? — строго спросил он с нотками раздражения в голосе.

— До свидания, папа, — прошептал мальчик, и хотел было обнять отца, но тот быстро направился в сторону подземелий. На глаза Остина навернулись слезы, он ожидал всего, — что отец будет его ругать, или читать нотации, или что тот будет строго, как со взрослым, разговаривать с ним…. Чего угодно, но только не такого…. Но только не равнодушия. От этого он расплакался и быстро забежал в кабинет, а там уже в комнату. На кровати, читая что — то интересное, полулежала его мама. Когда в комнату ворвался Остин, Минерва отложила книгу и испуганно поглядела на сына. Большие зеленые глаза были красными от слез, а на лице такая большая обида, что щемило сердце.

— Ма — а–ма — аа! — закричал Остин и кинулся к матери, крепко обнимая ее. Он заплакал уже в голос, а слезы все лились и лились, и намочили ночную сорочку Минервы. Женщина в недоумении посмотрела на сына, она даже не предполагала, что могло случиться, поэтому, лишь успокаивающе гладила малыша по голове.

Через некоторое время она уже слышала равномерное дыхание сына — успокоился.

— Остин, милый мой, что случилось? — ласково спросила женщина, поднимая голову своего малыша. Слезы уже высохли, но в некоторых местах поблескивали оставшиеся капельки. Ее вопрос видимо расстроил мальчика, так как в уголках глаз начали собираться слезы. — Ну что ты! Тш, успокойся, расскажи мне, что случилось?

— Па… отец сказал, что я глупый и невоспитанный, — захлебываясь слезами начал рассказывать мальчик. — И он меня не обнял на прощание.

— Не обижайся на него, ты смышленый для своего возраста, и ты довольно — таки воспитанный. А то, что он тебя не обнял это все его вредность. Он просто не привык к тому, что ты

здесь. Рядом с нами.

— Но он же любит меня, правда? — заглядывая в глаза женщине, спросил Остин.

— Любит, — вздохнула Минерва. Она уже сбилась со счета, сколько раз ей пришлось обманывать мальчика. Хотя откуда ей знать, что на душе у Северуса Снейпа. — А что вы там делали?

— Отец учил меня манерам, сказал, что я с тобой и с ним, да и с другими взрослыми должен общаться на вы. Он очень рассердился, когда я ему сказал, что ему не надо обращаться ко мне на вы, он оказывается мне, как пример сказал. Мам, можно же мне к тебе на «ты» обращаться?

— Конечно можно. Я ведь твоя мама.