Ничего не знал об этом и доктор Клеменс Пост. Он даже не подозревал, что телефон его вот-вот зазвенит.

И даже когда телефон прозвонил и разговор состоялся, он еще не догадался о последствиях того, что должно произойти или уже произошло.

Великий страх охватил сначала всего лишь девять человек. Девять отдельных индивидов и две большие группы — одна из двадцати шести человек, другая из двенадцати. Представитель рода Людей Льда, Рикард должен был обнаружить их, спасти и позаботиться о том, чтобы великий страх не распространился дальше. Собственно говоря, все началось за день до этого — сразу в нескольких местах.

Девять совершенно различных людей…

Вдова Камма Дален была из так называемого «привилегированного высшего класса». Она называла ужин «супом», а парикмахершу — по фамилии, Андерсен (на английский манер). Она жаловалась на то, что трудно стало найти прислугу, что слуги теперь неблагодарны и требовательны (лично у нее не было ни одного!). Одевалась по моде 20-х годов в твидовый костюм с юбкой-мини и неопределенного цвета блузку из китайского шелка, с бантом вместо воротника. Волосы вдовы цвета охры, мелко завитые и тусклые, напоминали парик и были разделены на прямой пробор, уложены волнами и собраны в тугой узел на затылке. В свои пятьдесят восемь лет она использовала весьма интенсивную парфюмерию. В ее присутствии Винни всегда испытывала неприятное чувство.

Неприязнь была обоюдной. Карен Маргрет Дален, называемая всеми Каммой, просто не выносила племянницу своего покойного мужа. Но, не имея в своем распоряжении слуг, она бессовестно злоупотребляла покладистостью Винни и имела, как ей казалось, хорошее влияние на девушку. Это проявлялось, в основном, в беспрестанных намеках на то, какой безнадежной дурнушкой она считает девушку.

Теперь они были с ней одни в просторном доме на берегу озера. Многие годы Камма несла ответственность за воспитание сироты. В последнее же время с ними жил сын Каммы Ханс-Магнус и бабушка Винни. После смерти бабушки — свекрови Каммы — кому же следовало хозяйничать в доме, как не Камме?

— Лавиния! — крикнула она своим хорошо поставленным голосом.

Девушка — если можно назвать девушкой двадцативосьмилетнюю старую деву — вошла в голубую гостиную, опустив голову, смиренно и смущенно глядя себе под ноги. Она знала, что, если тетя Камма зовет ее по имени, которое она получила при крещении, значит случай особый.

«Старая дева», — презрительно подумала Камма.

Но это она сама поставила девушку в такую ситуацию.

— Выпрями спину, дитя, — строго сказала она. — Ты собрала уже свои вещи?

— Думаю, что да, тетя Камма.

Она сказала это почти шепотом, униженно, словно прося извинения за свое присутствие в доме.

— Хорошо, ты ведь согласна со мной, что теперь самое время обзавестись собственным домом? Молодой даме не пристало жить всю жизнь с родителями или родственниками. У тебя будет прекрасная комната в одном порядочном доме, отвечающем высоким моральным требованиям, эти люди будут присматривать за тобой, и у тебя появится больше возможностей…

Они уже много раз говорили об этом. Вернее, Камма говорила и говорила одна своим решительным, полнозвучным голосом, вышколенным у преподавателя риторики, в то время как Винни лишь изредка повторяла : «Конечно, конечно…»

И вот девушка стояла перед ней, склонив голову, глядя себе под ноги печально и смиренно. Она не ощущала в себе ни самоуважения, ни воли к действию. Дело доходило до того, что ей даже не разрешали скорбеть о бабушке. Бабушка, несколько лет не встававшая с постели, пыталась все это время хоть как-то вдохнуть в Винни мужество, пожимая ее руку, посылая ей подбадривающие взгляды. Теперь же бабушки не было в живых, и Винни не с кем было поделиться своими мыслями, своей печалью. Тетя Камма сказала, что ей предстоит покинуть этот дом.

Она хотела и одновременно не хотела этого. Ей хотелось вырваться на свободу, жить по своему усмотрению и в то же время она не осмеливалась на это. Она знала, в какой семье ей предстоит жить. Это были люди во вкусе тети Каммы. Они должны были наблюдать за ней, копаться в ее вещах, следить за тем, чтобы она вела себя прилично…

Словно Винни когда-то вела — или собиралась вести себя неприлично!

Она не обучилась никакой профессии, поскольку все ее время было отдано работе по дому. Вот и теперь тетя Камма все устраивала так, что ей предстояло стать «помощницей хозяйки» в ее новом доме. И время ее работы по дому было распределено так, чтобы она не могла искать себе настоящую работу, учиться или посещать вечернюю школу. Ни о какой плате, разумеется, не было и речи. Короче говоря: ей предстояла та же самая жизнь, что и прежде, только на этот раз в чужом доме.