— Спас он мне тогда жизнь, спас.

Отец не хотел, чтобы сын был военным, но Леонид твердо стоял на своем — раз рвутся снаряды и гибнут люди, значит, для него лично война еще не кончилась.

Отсчет второй половины жизни Леонида Ильина надо начинать с 1957 года — двадцатидвухлетним курсантом военно-инженерного училища он приехал на практику в Краснодарский край. Без пяти минут профессионал, он познал на деле, что такое немецкие бомбы разного калибра — от пятидесятикилограммовых до тонны весом, противопехотные и противотанковые мины, снаряды, гранаты, торпеды.

После окончания училища Ильин снова вернулся в распоряжение командующего Северо-Кавказским военным округом. Командовал саперным взводом. Работы оказалось много не только на земле, но и в море, поступил в центральную водолазную школу, стал водолазом 1-го класса.

По военным понятиям все время был на передовой и смертельной опасности подвергался не просто чаще, чем когда-либо прежде, а постоянно, всегда. Правда, в отличие от военного времени судьба отныне была уже в его руках. И собственная судьба, и тех, кто оказывался рядом с гибелью — на работе, в собственном доме, на отдыхе в санатории, в пути.

…Пассажирский скорый «Москва — Новороссийск» приближался к конечной станции, уже и проводники объявили об этом, и первые нетерпеливые пассажиры потянулись в тамбур. Но вдруг поезд остановился. Как всегда в таких случаях, кто-то поругивал железнодорожный транспорт, кто-то требовал скорейшей отправки, волновались, нервничали. И ни один человек в поезде даже приблизительно не догадывался о причине остановки, о том, что впереди, в районе станции Тоннельная, между вторым тоннелем и будкой обходчика бульдозерист зацепил ящик со снарядом.

На место происшествия направили бригаду саперов, начальник штаба вызвал Ильина: «Дело серьезнее, чем думали, срочно выезжай».

Ильин обнаружил еще один ящик со снарядом, потом еще один, еще… Остановился в задумчивости. Ремонтные рабочие смотрели на юного лейтенанта — мальчишку и втайне сожалели, что не прислали к ним опытного сапера-фронтовика. Лейтенант меж тем быстро соображал: целый склад снарядов под полотном (их оказалось 140!), у входа в тоннель… Надо искать мину-детонатор. Осматривал каждый сантиметр земли, деревянным ножом осторожно рыхлил землю. Наконец он нашел темный проводок, который и привел его сразу к двум минам-детонаторам, которые дублировали друг друга (не сработает одна, сработает вторая), обе были тщательно замаскированы под шпалами. То ли земля просела, то ли торопились гитлеровцы, но взрыватели мин чуть-чуть не доставали до шпал, и взрыва не произошло.

Пассажирский скорый «Москва — Новороссийск» опоздал всего на час с небольшим. Расписание движения других поездов вообще не было нарушено.

Такой же склад боеприпасов обезвредил Ильин на автостраде Краснодар — Новороссийск, почти полторы тысячи фашистских снарядов и мин насчитали на танкодроме на Малой земле.

Однажды Леонида Ильина вызвали в штаб среди ночи: в Геленджике, на территории санатория «Солнце», найдены две бомбы. «Послезавтра — 5 марта,— сказал начальник штаба,— день выборов, праздник. Понял?» Вместе с лейтенантом Ильиным в Геленджик выехали рядовые Шкуро, Навицкас и Наум.

Одна бомба была в полтонны, но, осмотрев взрыватель, Ильин понял, что с ней пока можно не спешить. Вторая осела у самого берегового обрыва. Берег со временем оползал, осыпался, и вот бомба обнажилась — всего в сорока метрах от главного санаторного корпуса. Выяснилось, что в нее вмонтированы взрыватели-ловушки, извлекать их нельзя и переносить бомбу, даже просто трогать с места — тоже нельзя: включится часовой механизм, взрыв может произойти через несколько секунд. Всю ночь шел проливной дождь. Бомбу до утра закрепили веревками к лестнице, лестницу привязали к дереву — все это на случай нового оползня.

На второй день тоже шел проливной дождь. Приехали командир части и его заместитель. Ильин доложил, что ни перевозить, ни взрывать на месте бомбу нельзя — от санатория ничего не останется.

— Твое решение? — спросил командир.

— У основания берегового откоса выкопать глубокую нишу, осторожно опустить туда бомбу, головной частью в берег. Вся взрывная волна уйдет в море.

— А если бомба сработает немедленно?

— Должны успеть,— ответил Ильин.

Весь день 3 марта под проливным дождем копали нишу, готовили бомбу к взрыву. Операцию наметили проводить на следующий день: Ильин решил дать ребятам ночку отдохнуть.

Из санатория все были выселены. Для целости и сохранности открыли окна и двери в корпусах. Один лишь заведующий клубом улыбнулся снисходительно:

— Ты еще молод, лейтенант, а я войну прошел. Мои окна далеко, не достанет.