Книги

Столько лет спустя

22
18
20
22
24
26
28
30
Эдвин Луникович Поляновский Столько лет спустя ru OOoFBTools-3.5 (ExportToFB21), FictionBook Editor Release 2.6.6 13.05.2022 46F9D0E6-068D-4405-B1AD-AD4A95AF943F 1.0

Столько лет спустя

От автора

Всенародная память — это память каждого из нас.

Каждого.

Помните ли вы, что такое — после войны? Помните ли, что война оставила после себя? «Даже мое поколение, что не помнило войны из-за своего малолетства, появилось на свет с войной в крови: в общем-то, мы грустное и тревожное поколение. Еще бы! Ведь первые наши впечатления были, что в этом мире больно, холодно и всегда страшно: не будет еды… кто-то может ворваться в дверь… И этот страх остается где-то глубоко в душе — не знаю, навсегда ли…» Так вспоминает то время писатель Анатолий Ким.

Мы, вероятно, ровесники.

У послевоенного времени много красок. Торжество победы — да, было. Новые невероятные испытания, новый подъем всех сил и духа — тоже было. Горечь и боль утрат — конечно. И еще — сознание долга перед будущим.

Сколько людей — столько воспоминаний. У каждого была своя судьба, у каждого — свои потери и обретения, радости и невзгоды.

Взрослые помнят по-своему, дети — иначе.

Взрослые помнят еще и разумом, дети — только сердцем.

…Одиночество, бездомность, смерть. Эти чувства переплелись тогда странным образом.

Мать — Валентина Михайловна, в девичестве Богомолова, потом Поляновская, а потом, много позже, когда уже не стало отца в середине войны, когда уже во всем мире был мир,— Савченкова. Отчим увез нас с Кольского полуострова на материк.

Впрочем, почему отчим — тоже отец.

Из Заполярья, из родного северного поселка куда-то мы едем, через Кандалакшу, неизвестно куда, в товарных и пассажирских поездах, на холодных узлах, с чужим мне человеком, словно в неволю. Через несколько суток, наконец, вышли на станции. Промерзлая земля, сугробы снега вперемешку со шлаком, звуки маленьких маневровых паровозов. И вокруг — справа, слева, впереди, позади — ни одного дома: только развалины, груды битого кирпича, щебня, стекла. «Город» просматривался насквозь.

Оказалось, здесь живут. В подвалах, землянках, сараях.

Я до сих пор помню убогих, они бродили во множестве — сумасшедшие, нищие, калеки. Я помню их по кличкам и прозвищам, мало кто из них имел имя.

Уже доковыляв с войны до дому, перешагнув порог, люди продолжали умирать в те годы.

И гибли — в особенности дети: окрестности были полны снарядов, бомб, мин, гранат.

После войны — это тоже война.

Да — после войны…

Я давно уже не вижу нищих, которые заполняли прежде вагоны всех поездов, выстраивались по обе стороны входа в магазины,— они как-то незаметно исчезли. Нет по улицам убогих — они, вероятно, поумирали в большинстве, кого можно было спасти — спасли, приютили. От голода никто, ни один не умер.