– Позвольте мне подчеркнуть, что это не понижение в должности и не наказание. Это даже не вопрос для рассмотрения службой внутренней безопасности. Офис в Солт-Лейк-Сити контролирует территорию штатов Юта, Айдахо и Монтана. Ваша зона ответственности будет не менее широкой, чем здесь.

Пикетт сделал паузу. Молчание продолжалось.

– Суть в том, агент Пендергаст, что ваше представление об этике противоречит моему. Я просто не могу руководить офисом, в котором работает фрилансер вроде вас и делает все, что взбредет ему в голову, наплевав на иерархию. Вы меня понимаете?

– Понимаю.

– Вы можете сказать что-нибудь в свою защиту?

– Нет.

– Агент Колдмун, если у вас есть какие-то соображения в связи с тем, что вы сейчас услышали, изложите их.

Колдмуна удивила мягкая уступчивость Пендергаста. Если она и в самом деле была такой мягкой, то как объяснить язвительное замечание минутной давности о тридцати сребрениках? Но, слушая торжествующий голос Пикетта, Колдмун еще больше удивился тому, что с ним самим происходило что-то непонятное. Он начинал злиться: на себя – за то, что позволил собой манипулировать и оказался в такой ситуации; на Пендергаста – за его скрытный характер и неординарные методы; но более всего на Пикетта – за то, что вынудил его нарушить один из самых священных кодексов ФБР – кодекс преданности напарнику. Это было неправильно. Как бы на него ни давили, он не должен был соглашаться на игру Пикетта, и винить в своем согласии он мог только себя. Но для начала Пикетт не должен был ставить его в такое положение.

– У меня есть одно соображение, – заговорил Колдмун.

– Я слушаю.

– Это соображение состоит в том, что я на сто процентов поддерживаю моего напарника. Если вы отстраняете его от дела, отстраняйте и меня.

– Что? Вы с ума сошли?

– По-моему, то, что я сейчас сказал, вполне понятно и логично.

– Что ж, я буду… – Пикетт замолчал, но через несколько мгновений снова раздался его резкий голос: – На протяжении всего следствия вы были не согласны с методами его ведения Пендергастом. Вы говорили, что он тратит ваше время, отвлекаясь на не имеющие отношения к делу побочные вопросы. Вы попусту потратили время на полеты в Мэн и Итаку, а теперь попусту тратите его на эту бесполезную аутопсию. И в то же время вы выступаете в его защиту, исходя из ложно понятого чувства преданности. Что ж, если вы этого хотите, я переведу в Солт-Лейк-Сити вас обоих. Дело чрезвычайно важное, и мне не составит труда найти высококлассных агентов, чтобы они довели его до конца. Вы этого хотите?

– Да, сэр, именно этого.

– Так тому и быть. Я вылетаю для официального оформления моих распоряжений.

Телефон замолчал.

Колдмун повернулся и встретился взглядом с Пендергастом.

– Вам не обязательно было делать это.

– Нет, обязательно. Я это заслужил. Согласился шпионить за напарником… я полагаю, вы, вероятно, поняли, что происходит.