Татьяна нежно поцеловала ее в щеку, сморщенную, как печеное яблочко, и влюбленно произнесла:
— Ба, не придирайся. Слушай, как мне тебя не хватает. Сегодня Геночка затопил квартиру, и Андрею — это тот самый юноша прелестный — пришлось участвовать в спасении утопающих. Потом он пригласил меня в кафе, и мы были почти счастливы, пока не явилась претендентка на его руку и сердце.
Бабушка взглянула на нее поверх очков.
— Спаситель всегда в моде, ибо выглядит романтично. Поступай как знаешь. Теперь об авантюре.
— Сергей бросил нашу Машку…
— Пусть она перекрестится. Дай правую руку и не дергай, а то лак смажется.
— Не может, ей очень плохо. А новая Сереженькина пассия ее оскорбила до глубины души. И Машка просит, чтобы я его охмурила и объяснила, почем фунт лиха в базарный день.
— Святое дело, — согласилась дама. — Только где ты на все времени наберешь?
— Не спрашивай. Мне и так дурно. Еще квартира эта. Может, хватит притворяться, что мы ее продаем? Одни сплошные хлопоты и никакого толкового результата. Тетушки только хулиганят.
Бабушка полюбовалась сверкающим безупречным маникюром, потерла переносицу.
— С тех пор как я «умерла», они там, чувствую, все от рук отбились.
Глава 3
— Кто тебя просил лезть в квартиру? — тихо и яростно спрашивал Вадим у нахохленного помощника, в коем Олимпиада Болеславовна, возможно, и признала бы странного вора, невоспитанно смывшегося от нее, не сказав ни «Здравствуйте» ни «До свидания».
— Я думал…
— У тебя орган, которым думают, в комплекте отсутствует. Ты что — матерый домушник? У тебя талант обнаружился — замки вскрывать и тайники находить?
— Я хотел как лучше, Вадим Григорьевич.
— А получилось как всегда. Вот объясни мне, что ты собирался там делать?
— Ну, оглядеться на местности, присмотреться.
— Присмотрелся?
— Я же говорю, не вышло. Бабулька эта выскочила из темноты, как привидение замка Моррисвилль.