— Ник из рода Вестгейров! — Верховный, дождавшись, когда рукоплескания начали затихать, провозгласил: — Твоя Просьба будет удовлетворена. И да услышат меня Ушедшие Боги!

В который раз трибуны утонули в рукоплесканиях. Клео заметила, что старец коснулся плеча воина и что-то ему сказал. Тот с видимым облегчением поднялся, выпрямился в полный рост и, подняв руки, поприветствовал зрителей. Клео могла поклясться, что выглядел он при этом очень смущённым.

Толпа бесновалась продолжительное время, однако затем стали раздаваться всё более дружные крики тысяч людей:

— Охота! Охота! Охота!

Только после того как Верховный, дав вволю толпе накричаться, поднял вверх свою руку, наступила тишина. Он повернулся к стоящему рядом с ним Нику:

— Отдавая дань нашей традиции, я предлагаю тебе участие в Большой Охоте! — Он чуть помедлил. — Ты вправе от неё отказаться! Ты и так доказал всем, что ты Победитель!

Клео смотрела на воина во все глаза. Не зная почему, но она сейчас страстно хотела, чтобы он ответил согласием. Это, конечно, была большая глупость. Если бы он сказал «Да», то неминуемо бы погиб. И тогда так нежданно свалившаяся на неё удача в его лице попросту бы исчезла. Но сейчас она в равной степени хотела и того и другого.

Клео видела, как на лице воина появилась сначала растерянность, затем её сменило недоумение. Он, как бы ища поддержки, бросил быстрый взгляд на старика. Тот отчаянно замотал головой. Тогда воин, глядя на Верховного, спокойно, но отчётливо, так что слышно было сидевшим в первых рядах, произнёс:

— Я благодарен, что вы услышали мою просьбу. Мне этого вполне достаточно. Что касается последнего предложения, то я непременно воспользуюсь им в следующий раз.

На Арене стояла полная тишина. Слышны были только протяжные крики глашатаев, передающих его слова от нижних ярусов зрительских рядов к верхним. Все молчали, как будто переваривали сказанное. Потом люди начали смеяться. Сначала раздались отдельные смешки с разных сторон Арены, затем, уже через минуту, хохотали все. Даже в Центральной ложе послышались приглушённые кряхтенья. Клео тоже не смогла сдержать улыбку. Это было сказано таким будничным тоном, как будто человек, очень спешащий по своим делам, из вежливости отказывается принять приглашение в гости, но, чтобы не обижать хозяев, обещает обязательно зайти завтра.

Да, сегодняшнее Празднование удалось на славу! Особенно порадовал всех новый Победитель. Сначала он доставил всем удовольствие своей отвагой и боевым мастерством, а вот теперь вдобавок показал, что остроумия у него ничуть не меньше, чем отваги!

К Клео приблизился главный смотритель, держа обеими руками бордовую подушечку со свисающими по краям ярко-зелёными кисточками. На ней красовался венок Победителя, отлитый из чистого золота. Он был выполнен лучшими мастерами с Белых скал специально к этому случаю. В этот раз именно Клео выпала честь водрузить венок на голову Победителя.

Зрители притихли, внимательно следя за происходящим. Девушка аккуратно приняла венок у главного смотрителя и подошла к воину. Вблизи он оказался ещё выше, и, чтобы надеть венок ему на голову, Клео пришлось подняться на цыпочки. Их лица приблизились почти вплотную, глаза встретились, и оба замерли. Её сердце, до этого бившееся в обычном ритме, сделало два сильных удара, замерло, а потом ухнуло куда-то вниз. Быстро, пока никто ничего не заметил, она возложила венок на копну его тёмных волос и, отступив на два шага, вернулась на своё место. «Это лицо, эти глаза, где-то я его уже видела. Но где? И когда?»

Ник не помнил, как они очутились в просторном зале с накрытым столом в центре. Он сразу рухнул на первый попавшийся диван и с наслаждением вытянул ноги. Усталость этого дня давала о себе знать. Из-за толстых каменных стен приглушённо доносился гул трибун. Немолодая уже женщина протянула ему кувшин с холодной водой, и он, благодарно улыбнувшись, в три глотка осушил его до дна. Сейчас главное было побольше пить. Организму, чтобы быстрее восстановиться, требовалось много жидкости. При повреждении какого-либо участка его тела сразу запускался ускоренный метаболизм. Новые, здоровые клетки заменяли отмирающие, что способствовало заживлению ран и быстрому рассасыванию гематом.

Подошёл Шептун, с трудом держа железный таз с тёплой водой и несколько чистых полотенец. Потом протянул какой-то плохо пахнущий коричневый брусочек.

— На, держи, это мыло. Тебе надо помыться, — распорядился он, — я потом осмотрю тебя. Не хватало ещё, чтобы раны загноились.

Ник хотел ответить ему, что он не ранен, что это чужая кровь, а если бы даже было и так, то вряд ли бы раны загноились. Но сил спорить не было, да и помыться и впрямь совсем не мешало.

Он мылся тщательно, намыливая раз за разом всё тело и обливая себя сразу целым тазом воды. Ему всё казалось, что чужая кровь никак не хочет смываться с него, что она, словно татуировка, вкипела в его кожу.

«Если бы это было так, — думал Ник — это был бы пустяк». Минутная косметическая операция очистила бы его. К сожалению, осознание того, что сегодня он смертельно ранил или даже убил несколько человек, останется с ним на всю жизнь. И здесь ни одна хирургическая операция была уже не в силах ему помочь. Если только полная реморализация. Но после неё он уже будет не он.

— Это последний, — Шептун со стуком поставил рядом с ним пятый по счёту тазик и ворчливо добавил: — Совсем уже загонял старика.