Когда они уже почти подошли к невольничьему рынку с его высоким помостом и грозными надсмотрщиками, мэтр разрешил:
— Ну, спрашивай, что там у тебя?
— Мэтр Дониёр! А почему вы сказали «Ассаляму-алейкум», а он ответил тоже — «Ассаляму-алейкум»? Разве он не должен был поменять слова местами, ну, сказать — «ваалайкум-ассалям!»?
— Хм. Нет, он ответил правильно. Восток — дело тонкое. Когда молодой (Сравнительно!) человек приветствует старца, так, как ты говоришь, и происходит… Но! Когда здороваются двое Уважаемых, и примерно одного возраста, Патриарха, они так… Как бы выражают взаимное уважение! Показывают друг другу, что… Ну
— Ага, поняла. Спасибо. Извините ещё раз: а что, неужели этот, по виду (Снова — извините!) прохиндей — и правда, торговец травами?
— Ну… В-принципе, да! А ещё он торгует, как её здесь называют, анашой, то есть — марихуаной. Гашишем. Вином. И опиумом-сырцом — кукнаром. (Ну, героина здесь делать ещё не умеют!). А кроме того он — крупнейший в Шадиззаре скупщик краденного, сутенёр, (Ну, это — в более наивном и радужном начале карьеры!) и содержатель всех местных притонов и трактиров. Вернее будет сказать, что он их крышует: все хозяева регулярно отстёгивают ему мзду…
И не обманывайся тем, что он с виду такой тощий, слабый, и непритязательный.
Видала бы ты его загородное имение! И двух законных жён. И остальной гарем! О! Ну а ещё…
Раза три он пытался подослать ко мне наёмных убийц. В последний раз — сразу семерых. И только их головы, присланные в мешке, отвадили его от мысли разжиться «нахаляву» теми золотыми, которые в весьма большом количестве звенят обычно у меня в кошеле!
Впрочем, не думаю, что отвадили — надолго!
— Ну и тип!.. Неужели здесь, в Шадиззаре, все такие?
Мэтр долго молчал, прокладывая себе дорогу между всё плотнее становившуюся толпу. Повернул к ней лицо. Она старалась идти рядом, не отставая.
— Я должен тебе кое-что сказать. Мир Шадизара, как я уже говорил — вымышленный. Как и каждый такой Мир он — условен. Нет, он — реален, но условен. Сейчас попробую объяснить попроще. Например, про людей. Здесь нет «многогранных» и «сложных» натур, как получается, когда люди общаются с другими людьми, чему-то учась от окружения, а что-то впитывая с молоком матери.
Здесь — не так. Как бы ни был талантлив и скрупулёзен поэт, или писатель — ему никогда не передать всей… многогранности человеческой натуры! Поэтому все здесь — архетипы. — и, видя её удивлённо приподнявшуюся бровь, — Ну, искусственно созданные как бы шаблоны… Скажем, Конан — наглый и самовлюблённый качок. Ещё и вор. Но — он честен и добр. Ну, постольку, поскольку это не ущемляет его собственных интересов. Придворные Шахини — интриганы. Солдаты — лентяи и обжоры. Ну, и так далее!
Так что сделай себе поправку: люди здесь куда… Проще! Обычно ими движет какая-то одна, понятная автору и читателю, страсть: жадность, любовь, ненависть, похоть…
Так что пусть меня простят живущие здесь, объясню о них попроще. Так, как задумывал Говард: большинство — обычные статисты. Безмозглые и безвольные бараны. Товар. Скажем, женщины — их пристраивают отцы. В буквальном смысле слова — продают. В гарем к кому-нибудь достаточно состоятельному, купцу ли, чиновнику — который может себе позволить раскошелиться на лишних жён. И кормить пот
Остальные дамы, кому не повезло — вынуждены продаваться сами. Обычно в постоялых дворах, борделях, или прямо на улицах.
Мужчины же… Хм.
Примерно две трети — пытаются заниматься каким-нибудь Делом. Или, как сейчас модно выражаться, бизнесом. Ну, там, караваны водить, горшки обжигать, или лепёшки печь… Такое «дело» тоже обычно передаётся по наследству — от отца к сыну, внуку, и так далее. Остальные — ещё хуже старого Шамсутдина. Используют бизнес только для прикрытия.
Работорговля. Наркоторговля. Проституция. Сутенёрство. Перепродажа краденного. Да много чего… Мир Конана-варвара примитивен, жесток, и… Предсказуем. Бандиты здесь не ходят в костюмах от Версаче, а просто лезут на тебя сразу с дубиной. В иносказательном смысле. (Это — те, которые на улицах. Они куда чаще просто бьют кинжалом в живот.) Или вонзают кинжал в спину, ст