— А новости есть какие интересные? — задал я новый вопрос, от всей души желая, чтобы никаких новостей не было. Особенно тех, в которых сообщается о странном нападении на замок местного барона.

— Ну, — хмыкнул в пшеничного цвета, но уже слегка траченые сединой усы, один из стражников, — у Долима корова отелилась второго дня.

— Ну, корова — это хорошо, — оценил шутку я, — думаю столь знаменательное событие стоит отметить, как считаешь, воин? — обратился я к шутнику, бросая тому серебряную монетку.

— Благодарю, ваша милость, — поклонился тот, после того как ловко словил брошенное подношение, — только проезд в город конному стоит две серебряных монеты.

— Так я это лично вам, чтобы день рождения теленка отметили, — усмехнулся я, доставая еще две монетки и протягивая второму стражнику, — а вот это уже за проезд.

— Храни вас Дволика, господин, — вновь поклонились оба.

— И вам не хворать, парни, — ответил я, въезжая, наконец, в город.

Первое впечатление было… разочаровывающим. Где, я вас спрашиваю, дикая вонь на улицах? Где крысы, размером с котов и коты, размером с собак? Где помои, что выливают прямо из окон второго этажа? Где серые, изможденные, люди? А нет их!

Вохштерн больше всего напоминал большую деревню, только без спутниковых тарелок и гелендвагенов с майбахами, припаркованных за высокими заборами. Обычная такая деревушка с небольшими, преимущественно одноэтажными, каменными и деревянными домиками. С грунтовыми улочками, ведущими к выложенным брусчаткой площадям. С брехливыми собаками, сидящими за невысокими плетеными заборчиками. С наглыми котами, периодически зыркающими из-под полуприкрытых век, удобно устроившихся на покрытых дранкой крышах.

«Настоящий» средневековый город я встретил уже ближе к центру. Тут и пованивало сильнее и домики были, по большей части, каменные, покрытые коричневой черепицей. И люди казались чуть более озабоченными, чем на окраине.

Тут же, в центре, я впервые смог лицезреть казнь. Казнили, если верить глашатаю, какого-то раба (так я впервые узнал, что в этом мире существует рабство) за то, что он изнасиловал свою хозяйку. Правда, я был склонен согласиться с тем мужиком, что стоял неподалеку от нас с Ромчиком и громким шепотом рассказывал соседу свою версию произошедшего. Да, в то, что его хозяйка, немолодая уже женщина, сейчас находящаяся тут же, рядом с помостом, сама раздвинула ноги перед молодым и, даже на мой совершенно непрофессиональный и далеко не прогрессивный взгляд, смазливым парнем, верилось охотнее, чем в то, что он сам мог покуситься на такую как она.

Казнили парня, на мой взгляд, крайне жестоко. Сначала оскопили, а затем посадили на кол. Я специально досмотрел до самого конца, чтобы понять что чувствую. И знаете что? Мне стало противно. Но не от самого зрелища, а от того, как его воспринимала толпа. С жадностью, с удовольствием, смакуя каждый момент страдания, каждый вскрик умирающего.

Я многое могу понять, но такую животную злобу — нет. И хотелось бы все списать на темное средневековье, на менталитет, на отсутствие других развлечений. Но я прекрасно помнил, что в наше, якобы просвещенное, время все обстоит примерно так же. Люди точно так же готовы сожрать любого, кто чем-то отличается от них. До сих пор случаются массовые казни и суды Линча, причем, казалось бы, во вполне приличных странах. Собственно, разница между нами и теми самыми дикарями, что сейчас радостно улюлюкали над умирающим парнем, только в том, что у них хотя бы есть оправдание что они дикие и необразованные.

Казнь так сильно меня выбила из колеи, что я решил немного повременить с дальнейшим путешествием и немного передохнуть в какой-нибудь местной забегаловке. Благо, их в Вохштерне хватало. Пришлось, правда, немного отъехать от центральной площади, так как все ближайшие к ней кабачки уже были заняты радостно гомонящей, обсуждающей кровавое представление, толпой.

Не знаю как назывался тот, в котором я решил приземлиться, но на его вывеске была нарисована голова быка со змеями на месте рогов. Оставив Ромчика на попечение местного мальчишки-конюшего, приказав тому напоить, накормить и обиходить конягу, и, предупредив, что обязательно потом проверю, отправился внутрь заведения.

Наверное, если судить по достаточно большой конюшне и комнатам, сдаваемым в наем на втором этаже, это все же была таверна. От комнат, предлагаемых настырным хозяином, я отказался, вместо этого запросив себе плотный обед и кувшин хорошего вина.

Вино мне принесли сразу, причем, видно было, что местные неплохо так разбираются в этом деле, так как к вину полагалась еще и довольно большая тарелка с нарезанным кубиками твердым, как камень, но очень вкусным сыром. Да и вино было вполне неплохим. Не шато брион, конечно, но все же. Хотя, может и как оно, я все же не сомелье какой и винами до попадания сюда себя особо не баловал.

Как бы там ни было, но к моменту готовности еды, вкусное вино и пустой желудок сделали свое черное дело, и я был немного в подпитии, поэтому не сразу услышал, что говорит мне хозяин таверны, лично занимавшийся сервировкой стола.

— Что ты сказал? — переспросил я его.

— Говорю, может все же останетесь у нас на ночь-то?