Серега поправил воротник моей куртки:
— Ты, спишь и спишь, еду проспал. Я уж волноваться начал. Может плохо, думаю…
Откинувшись в кресле, закрыл глаза. Я думал оказаться в общаге. Нужно собраться!
— Пойду, отолью.
Мы сидели в хвосте. Так что туалеты рядом. А самолет у нас какой, интересно? И не спросишь!
В отсеке после салона стояли две стюардессы лет тридцати — тридцати пяти. Ничего такие. Ноги, попки. Встретили меня суровыми взглядами.
— Проспал обед, парень? Все уже. Скоро посадка.
— Мне бы в туалет!
Стюардессы посторонились.
Я запер дверь и посмотрел в зеркало. Худощавый юнец. Обгорелое на солнце лицо. Выгоревшие волосы почти до плеч, и редеющие на макушке. Худой и страшно молодой. Мне на днях исполнилось двадцать три. То-то стюры на меня ноль внимания. Внешне я им никто. Не возможный партнер, а в дети гожусь. Да и этому парню, в зеркале, эти старые клячи неинтересны…
А я давно привык, что стюардессы со мной предупредительны и услужливы. И тут меня накрыло. Захлопнул крышку унитаза, сел, и сжал руками голову. Хотелось громко завыть.
Из Москвы 21 века, из дома на берегу Москва-реки, в воняющий потом и керосином салон советского самолета — это жесть. В жизни не чувствовал такого отчаяния. Все с начала? Нахера!?
В висок что-то уперлось. Я с изумлением уставился на пистолет, оказавшийся в моей руке. Обычный такой Макаров. Руки на автомате выщелкунули обойму и передернули затвор. В окошко вылетел восьмой патрон. Я его подобрал и вставил в обойму. Это что?
В голове зазвучал голос:
— Линия доставки! Сильнейший психо-эмоциональный посыл интерпретирован как желание иметь ручное оружие. Выбрано наиболее вам знакомое.
Неназвавшийся собеседник из будущего говорил про шизофрению. Это уже она?
— Нет. Линия доставки — это пространственно-ментальное устройство, выполняющее доставку всего, что требуется оператору — ответил мне голос в голове.
— А кто у нас оператор? — подумал я.
— Оператор это вы, Мостовский Антон Владимирович.
Точно! Тот парень говорил про Линию Доставки, прям так, с большой буквы. Значит, Линия Доставки.