– А, вот и ты. Чёт поздновато. Я уж думал, не придёшь.

Миша качнул головой.

– Чё это не приду? Договорились же… Просто, как пообедал, прилёг передохнуть малость… Ну и задумался там о всякой всячине. И не заметил, как закимарил.

– И о чём же ты так задумался? – не глядя больше на друга, без особого интереса спросил Димон.

– Да всё о том же – о главной новости дня, – ответил Миша, скользнув взглядом по тёмным, неопрятным старухиным окнам и тяжело нависшему над первым этажом массивному балкону, с которым у него было связано не самое лучшее впечатление прошедшего лета. – Ну и вспомнил заодно всё, что было в эти месяцы.

Димон пренебрежительно скривился.

– Нашёл о чём думать! Это вчерашний день. Было и прошло. И быльём поросло. Это уже не актуально. Сейчас нужно думать о чём-то более насущном.

– Например?

Димон, отвлёкшись на миг от велика, с лукавым прищуром взглянул на приятеля и, чуть помедлив, многозначительно произнёс:

– Ну, например, о том, что не даёт тебе покоя в последнее время.

Миша насторожился.

– Ты это о чём?

Димон выразительно шевельнул бровью.

– Да всё о том же. Из-за чего ты такой напряжённый и нервный.

Миша вспыхнул и в первое мгновение не нашёлся даже, что сказать. И лишь немного погодя косо зыркнул на собеседника и процедил сквозь зубы:

– А какое тебе дело до того, что не даёт мне покоя? Чё ты вообще привязался ко мне с этим?

Димон, тая в углах губ насмешливую улыбку, пожал плечами.

– Да не кипятись ты. Мне просто интересно. Не более.

Но Миша, ощетинившись и набычившись, как если бы приятель задел его за живое, продолжал сурово и даже несколько агрессивно:

– Интересно за углом. А мои личные дела тебя совершенно не касаются. И никого не касаются. Я же в твои не лезу. А тебе кто дал такое право? Кто тебя уполномочил?