Глава 23

В отличие от Маньчжурии в Корее японцы решили уже воевать всерьез, ведь они уже объявили, что Корея – исконно японская территория, неотъемлемая часть Японской империи. И что корейцы – это тоже японцы, правда, пока лишь второго сорта. И даже начали мобилизацию корейцев в свою армию, однако быстро это дело прекратили. Сразу после того прекратили, как «корейский» полк просто вырезал всех японских офицеров и целиком перешел на сторону товарища Кима…

А чуть погодя в армию товарища Кима с освобожденных территорий стали записываться вообще почти все корейцы, включая женщин: видимо, успели они хлебнуть полной ложкой от своих первосортных «соплеменников» и страстно возжелали их за все отблагодарить. Настолько возжелали, что даже в Москве товарищ Ворошилов удивлялся, почему японцы в плен не сдаются. А на Корейском фронте простые советские бойцы такими вопросами не задавались, они просто передавали всех захваченных пленных составленным из корейских стариков и женщин «вспомогательным частям» и дальше их судьбы японцев вообще не беспокоили.

Но пока «освобожденных территорий» было немного: по всему выходило, что японский император объявил тотальную мобилизацию. И в Корею успел перетащить уже чуть больше миллиона солдат. Довольно прилично вооруженных и сильно мотивированных: уж что-что, а пропаганда у японцев была поставлена неплохо. Поэтому в советских штабах было принято решение японскую армию выбивать, пользуясь преимуществами в вооружении, а в атаках своих бойцов терять поменьше – и освобождение Кореи шло хотя и неотвратимо, но не быстро. Но расход боеприпасов был огромный, на Корейский фронт работали чуть ли не две трети заводов, эти боеприпасы производящих.

В Маньчжурии обстановка была все же более «спокойной», там интенсивность боев была поменьше, да и особого фанатизма японские солдаты не проявляли – так что Красная армия (в основном уже именно Красная армия, а не войска КГБ) планомерно наступали – и, по мнению Лаврентия Павловича, к сентябрю начнутся уже бои за Порт-Артур. Но до осени было еще далековато…

Вера, закончив с «Союзмультфильмом», о результатах работы доложила непосредственному начальнику, в своей обычной манере доложила:

– У меня нет, конечно, полной уверенности, но все же мне кажется, что сейчас «Диафильм» детскими материалами будет полностью обеспечен, причем на пару лет работы вперед. Этот Сутеев заказ исполнил за три дня, а получил он гонорар раза в два больше его годовой зарплаты. А художников только на этой студии пруд пруди, желающих хорошо жить среди них даже чуть больше ста процентов…

– Это как это «больше ста процентов»? Ведь сто процентов – это, как я понимаю, просто все до единого? Откуда больше-то возьмется?

– У тех художников, которые на студии работают, есть еще жены, дети… друзья опять же среди художников, фотографов и прочих – и вот если их тоже посчитать…

– Понятно.

– А мне непонятно: какого рожна я должна заниматься этой… мелочевкой? Я все-таки химик, а не…

– Ты у нас сейчас вообще легкотрудница, а эту работу кто-то, да должен был сделать – вот тебя и выбрали.

– И кто же меня выбрал? Тем более, что Женьку я уже не кормлю и про легкотрудницу вы уже наврали.