«Болеет, тов. старшина».

«Как себе так болеет? Вчера здоровый был, а сегодня болеет? К врачу ходил?»

«Так точно, тов. старшина!»

«Сам ходил?»

«Самолично, тов. старшина».

«Тогда гони его в строй: кто сильно болеет, тот сам до санчасти не дойдет. На носилках понесут — верю! Три дня жрать не просит — больной! Худой и бледный лежит — верю. А у Полумитного такая хвизиономия, что хоть галифе на нее надевай».

«Так у него рука…»

«Отставить разговоры!»

Вот, значит, такой у нас был Булыга. Спаси и помилуй. Я ездовый. У меня две кобылы: Муха и Малина. Обе выбракованы. Не животные — одры.

Я Булыге говорю:

«Пули на них жалко».

«Отставить разговоры. Ты кто? Ты ворошиловский стрелок плюс буденновский всадник! Исполняй приказание комбата: запрягай и ехай, прямым ходом в П. Ф. С.»

— Забыл, поди-ка, что такое П. Ф. С? — это уж Аркадий у меня спрашивает.

— Ничего я не забыл. Продовольственно-фуражный склад.

— Верно, — обрадовался Аркадий, — тогда так. Запрягаю, еду. Везу овсяное довольствие. Потом новая команда — распрягай. Это ничего. Это нам надо. Распрягаться мы любим, что Муха, что Малина. Только за супонь возьмешься, они башки из хомутов резво выдергивают. Вот. Пошкандыбали к кормушкам: Малина на переднюю ногу припадает, Муха на все три. Балерины. Мать их лошадь.

Пять минут не прошло, Булыга новую команду подает:

«Ехай в дивизионный склад вещевого довольствия, обмундирование получишь. Понятно?»

«Товарищ старшина! Малину ковать надо, а у Мухи бабки сбитые».

«Отставить разговор! Исполняй сверхспецзадание!»

Веришь, друг, жизнь пройдет, а я этих тварей не забуду. Муха Малине ухо надгрызть успела. Нашла закуску. А Малина Мухе копытом до рыла дотянулась. Фингал под глазом поставила.