— Ты-ы-ы-ы! — задохнулся от возмущения мужчина. — Я уже наказал того грязного шакала! Он лизал мои ботинки, умоляя пощадить его! Он просил сделать его женщиной, только не убивать! Поверь мне, дэвачка, он очень горько пожалел за свою подлость! И теперь я накажу тебя, а потом мы пойдем к моему хозяину, и ты на коленях будешь умолять этого достойного человека разрешить тебе помочь ему!
— Молодой человек, — в голосе Марии Васильевны отчетливо сквозили досада и недовольство, — вы бы убрали пистолет! А то так ненароком можно выстрелить!
— Тебе же сказали, заткнись! — Друг охранника сделал шаг в направлении старой ведьмы и вроде как даже начал замахиваться, но тут, видимо, бабуле просто надоело происходящее.
— Тихо ли в лесочке, ходят тут дружочки...
Старая ведьма не говорила, а пела, причем от звуков её голоса начинали вибрировать все органы где-то внутри тела. Санька понимала, что происходит, но даже для неё движения кавказцев внезапно стали медленными и неуверенными. Так муха, попав в сладкий сироп, отчаянно пытается взмахнуть крыльями, ещё не понимая, что минуты её жизни, собственно, подходят к финальной точке.
Ничего не понимали и кавказцы. Мурад ещё что-то пытался говорить, а его друг продолжал замахиваться, но песня обволакивала их, делая бессмысленными любые попытки сопротивления.
Соловей сидел на ветке,
Не хотел сидеть он в клетке,
Петь на воле — благодать,
Легче воздухом дышать!
Мария Васильевна выводила слова песни негромким, но удивительно чистым голосом, двигаясь в такт словам, пританцовывая, прихлопывая в ладоши. Полшажочка, полшажочка...
Непроизвольно Санька зажмурилась. Длинный коготь чиркнул по шее кавказца, и фонтан темно-красной крови, хлынувший из разрезанного горла, был не самым аппетитным зрелищем.
Мурад же как будто и не видел, что происходит с его другом. Он продолжал размахивать пистолетом, не понимая, что давно находится под властью песни старой ведьмы.
Не томи меня сомненьем,
Насладись моим ты пеньем,
Всё пройдет, растает дым,
Будешь только ты моим.
Воздух вокруг потрескивал от силы бабкиного заклятья. Санька почувствовала, что и по её телу начинает ползти предательская слабость. Девушку накрывало безразличие к происходящему, а бабуля, наоборот, всё ускоряла и ускоряла свои движения.
Ходит месяц между звёзд,
Чувствуешь, как ты замёрз?