— Мне это не нужно, — нахмурившись и покачав головой, сказал он.

Балфор издал выдавший нетерпение звук.

— Не дури. Ты сам говорил, что эта встреча может обернуться потасовкой. Следовательно, придется обороняться. У меня тоже есть нож и револьвер.

Дэвид пристально всмотрелся Балфору в лицо. Выглядел он грозно, настроен был решительно. Дэвид знал, что Балфор прав, но мысль о потасовке вызывала отвращение.

— Если хочешь, подожди здесь, — добавил Балфор. — Я не против сходить в одиночестве. Так даже предпочтительнее.

Дэвид, стыдливо покраснев, взял нож. Перчатки он искать не стал, а сразу же вышел на улицу. Стальная рукоять холодила пальцы. Он взвесил лезвие в руке. В детстве, выполняя на ферме тысячу заданий, он ежедневно пользовался ножом. Но Дэвид никогда бы не помыслил, что использует его против другого человека.

— Не смеши меня, — выпалил он. — Разумеется, я тоже пойду. По идее, это тебе стоило бы подождать в карете. Затея-то моя. — Он сунул нож в туфлю.

— Осторожнее...

— Я умею управляться с ножом, — выпрямившись, огрызнулся Дэвид.

Балфор, опустив уголок рта, смотрел на него неотрывно.

— Прошу меня простить. Так мы идем?

Дэвид кивнул. Балфор постучал тростью по крыше кареты и дал распоряжение кучеру ждать за углом.

Экипаж загрохотал по мощеной дорожке, копыта лошадей выбивали чинный величавый ритм. Дэвид окинул взором здание. Отель «Империал» совершенно не соответствовал грандиозному названию. Высокие и узкие серые стены могли похвастать лишь парой маленьких окон. Остроконечная крыша была увенчана ступенчатыми фронтонами, что вели к чистому небу. Это строение — творение Старого города. Ни намека на классицизм. Ни колонн, ни арок, лишь разбитые ступени и расположенные только в нужных местах окна.

Балфор вырвал Дэвида из задумчивости:

— Идем.

Он уже шагал к входной двери, и Дэвид поспешил за ним.

Балфор постучал по плотной древесине тростью с серебристым набалдашником, и после второго удара дверь отворил разгневанный юноша. Однако манеры стали заискивающими, а настроение улучшилось, как только Балфор вручил ему монетку и отвел в сторонку. Во время их тихой беседы Балфор протянул еще несколько монет, по предположению Дэвида, за информацию. И в конечном итоге юноша отбыл в ту же самую дверь, которую только что открыл.

— На полчаса он испарится, — пояснил Балфор в ответ на вопросительный взор Дэвида. — Покои Хью на третьем этаже, номер двадцать. Наш друг не знает, в комнате он или нет, поэтому лучше продвигаться тихо. Хотелось бы получить представление, с чем же я столкнусь.

Они преодолели две шаткие лестницы и оказались в тесном плохо освещенном коридоре. В подсвечнике мерцала свеча, судя по виду, готовилась погаснуть. По сравнению с другими этажами здесь покои были меньше и располагались ближе друг к другу, а потолок нависал ниже. Балфор приложил палец к губам, и Дэвид кивнул, но невзирая на старания вести себя тихо, они все равно топали туфлями по потрепанным половицам.

Преодолев половину коридора, они достигли комнаты с нарисованным на древесине номером двадцать. Из-за двери доносились громкие гневные голоса. В комнате явно находился не только Хью, но слов было не разобрать. Может, здание и выглядело обветшалым, но стены и двери были достаточно толстыми. Балфор прижался ухом к древесине и обеспокоенно нахмурился.