– Бриджит пыталась этим утром свести счеты с жизнью. – Курьер держал руки по швам. – Она жива, но в тяжелом состоянии. Думаю, это вся информация, которую лечебница поручила мне передать.
Мамино лицо стало таким же белым, как ее чепчик.
– Mon Dieu!
Папа поблагодарил курьера и проводил его к выходу. Его рука задержалась на дверной ручке. Помедлив, он помотал головой.
– Она… она выглядела нормально, когда я заходил к ней вчера.
– Я думала, она уже не вернется к этой фазе, – сказала мама глухо, садясь на диван.
– Не вернется? То есть это не первый раз? – Натали вошла в гостиную. – Вы мне никогда не рассказывали.
Мама разочарованно посмотрела на нее.
– Думаешь, суицид – подходящая тема для разговора с ребенком?
Натали вспыхнула.
– Non.
– Это случилось вскоре после того, как она отправилась в Св. Матурина, – сказал папа, присоединяясь к маме на диване. Он обнял ее. – Она связала вместе тринадцать четок в подобие веревки, и… к счастью, кто-то услышал, как она отшвырнула ногой стул. И ее вовремя обнаружили.
Мама спрятала лицо в ладонях.
– Бедная страдалица, чувствительная, непредсказуемая Бриджит.
Натали помедлила, тщательно подбирая слова, и заговорила:
– Понимаю, почему вы скрывали от меня некоторые вещи. О нашей семье, о том, каково это – быть Озаренным, пытаться быть Озаренным, и что все это значит.
Она посмотрела на них, своих трудолюбивых родителей, которые дали ей дом, полный любви и счастливых воспоминаний, в то время как она знала, что многим девочкам не так повезло. Эксперименты Энара изменили их жизни, а также ее жизнь навсегда, и все же они не согнулись под тяжестью своих воспоминаний. Они были утомленными и искренними, обремененными и добрыми. Она была горда, очень-очень горда, что они были ее родителями.
Как только они вошли в дверь на этаж тети Бриджит, запахи розмарина и можжевельника заполнили их ноздри.
– Для очистки воздуха, – объясняла ей когда-то мама. Работники лечебницы время от времени использовали их для сокрытия происшествий – как в тот раз, когда пациента стошнило в коридоре, или в день, когда одна из соседок тети Бриджит швыряла содержимое каждого ночного горшка, до которого могла дотянуться, пока медсестры ее не связали. Так что редко когда это был просто запах розмарина и можжевельника. Скорее всего, это, были розмарин, можжевельник, а также какой-нибудь ужасный запах, который не удалось полностью замаскировать.
Сегодня отвратительного запаха не было. Воздух был не сказать, что чистый, но, по крайней мере, свежий. Ароматы розмарина и можжевельника разносились по коридору.