Огонь открыли сразу из двух стволов. Никто из корректировщиков не успел оказать сопротивления.

Зал, где проводились церковные богослужения, затянуло пороховым дымом, а звук выстрелов, множась эхом от высоких потолков, бил по ушам.

И в самом деле, в углу аккуратно стояла буссоль и около нее – дальномер. Рядом с телами убитых, помаргивая желтым огоньком, попискивала рация.

– Добей немцев, если кто еще жив.

Саша решил вывести из строя оптические приборы. Вещь дорогая, точная оптика и механика – на складах такую еще поискать надо.

Александр автоматом разбил оптику на дальномере и буссоли, ударами каблука снял металлические корпуса. Обратил внимание – что-то тихо в церкви.

Он повернулся к танкисту.

– Ну, ты чего?

– Как-то не по-людски раненых добивать. Уж лучше ты!

– А они бы нас пожалели? Враг хорош, когда он мертв. Или ты воевать в белых перчатках хочешь? Не получится.

Саша подошел к лежащим на полу немцам. Сергей просчитался – их было пятеро. Четверо были мертвы – с такими ранами в груди и голове не живут. Пятому же пули угодили в живот, он был без сознания и часто дышал.

Саша вытащил пистолет и выстрелил раненому в голову, вторым выстрелом разнес рацию. Какой-никакой, а ущерб.

– Пошли!

На танкиста было жалко смотреть. Он плелся за Сашей, как побитая собачонка. За рулем трофейного грузовика рисковал, в церковь войти и стрелять не побоялся, хотя кто-то из немцев вполне мог успеть выстрелить в ответ. А раненого добить кишка оказалась тонка. Вот почему так? Или в русских сострадание к увечным – даже врагам своим – от рождения заложено?

– Долго вы что-то, – обеспокоился Вилли при встрече.

– Сам бы, наверное, быстрее сделал. Только чего тогда вместо меня не пошел? – зло прошипел танкист.

– Хватит ссориться, только время попусту теряем.

Они пошли на звуки стрельбы. Была уже ночь, но стрельба не стихала. То винтовочный выстрел бабахнет, то пулемет басовито очередью зайдется.

Вывернув из развалин на улицу, они увидели блестевшую впереди воду. Днепр!

Саша такого даже и предположить не мог. Оказалось – позиции немцев и наших разделяет река. Сами-то они переплывут – не дворяне, а как же оружие, портфель с документами? Да и свои красноармейские книжки желательно не замочить.