— Огонь, — скомандовал сыщик, садясь на снег, нужно быстрее перетянуть рану.

Все пять стрелков недружно разрядили поджиги в сторону врага и сели за укрытие, перезаряжать оружие. Сыщик скинул куртку и осмотрел рану, стрела с широким наконечником срезала одежду и разрезала бицепс, лоскут мяса до пяти сантиметров свисал с руки. Ругая себя, что не позаботился о перевязочном материале, он приложил срезанный лоскут к ране и накрепко примотал обрывком рубашки. Рана практически не болела, лишь продолжала сочиться кровь. Пока Сергей занимался самолечением, его стрелки зарядили поджиги заново, и собрались стрелять.

— Куда, — остановил их капитан, когда выселковцы стали подниматься туда же, откуда стреляли, — отойдите в другое место, вон туда. Стрелять всем после меня, снова зарядить и перейти в другое место.

Он отполз на три шага и поднялся над ледяной стенкой, столкнувшись с бородачом, ухватившимся за стену, чтобы перемахнуть её. Пока чужак выхватывал из-за пояса топор, сыщик ударил его в лицо прикладом. Затем дуплетом выстрелил в двух других подбегавших врагов. Отойдя назад под выстрелы своих парней, перезарядил ружьё и снова ударил дуплетом. Бросил ружьё, левая рука уже не удерживала ствол, бессильно повисла. Обнажил привычный пистолет и вернулся к ледяному ограждению. С трудом в сумерках разглядел своих стрелков, все шевелились, значит, живы.

Осторожно сосчитал тёмные неподвижные фигуры убитых и раненых чужаков на снегу, получилось одиннадцать или двенадцать тел. Никого, кто бы двигался, не разглядел, но, собирать чужаков в темноте не дело. Сергей попытался перебраться через заграждение и почувствовал, что теряет сознание от потери крови. Он часто бывал донором и давно познакомился с ощущением кровопотери. Напрягая все силы, чтобы не упасть в обморок, Лосев позвал Ильдея, самого старшего из стрелков.

— Возьми факелы, и занесите убитых во двор, раненых добей, но, сначала узнай, откуда они.

Наблюдая за перемещениями выселковцев, практично перетаскивавших мертвецов в ограду, подсвечивая себе факелами, Сергей немного пришёл в себя и смог добраться до блокгауза. В тёплом помещении выпил две кружки горячего травяного отвара, ежедневно пополнявшего термос. Немного пришёл в себя, снял повязку и отмыл этим же отваром рану, приложил сушёный тысячелистник, подорожник, заново перевязав руку. Организм тянуло в сон, чему капитан не собирался сопротивляться. Проверив, как дела, он назначил дежурных на ночь и провалился в сон.

Трофеи посчитали утром, убитых оказалось десять мужиков и одна женщина. Были они из Берёзовки, той, что в тридцати верстах к юго-востоку от Выселков. Никто из подопечных Лосева там не бывал, и о самой Берёзовке слышал только один из бобылей. Пока сооружали погребальный костёр, убитых раздели и собрали оружие. Десяток топоров, три лука со стрелами, восемь ножей, изумрудное ожерелье с шеи женщины, вот и вся нехитрая добыча. Вечером того же дня к Лосеву заявились Ильдей и Глузд, тот самый бобыль, что показывал характер и был бит ещё осенью.

— Такое дело, капитан, — начал разговор Ильдей, после успеха его стеклянных изделий у горбуна, словно крылья расправились за спиной. Он проявлял свои лучшие качества — наблюдательность, оригинальное мышление, быстрый ум. Парень, немногим старше Лосева, великолепно ориентировался в местных отношениях и обычаях, все его предложения отличались продуманностью, — у нас восемь коней и четверо саней. Дай нам лошадей и сани, мы привезём из Берёзовки все двенадцать тамошних семей. Раненый перед смертью поведал, что в набег ушли все мужики, кроме троих. Выходит, в Берёзовке сейчас всего семеро мужиков, двое из них ранены. С пятью поджигами и двумя луками мы всю деревню захватим. Баб с детьми и всё имущество привезём на санях, волокуши соорудим, если понадобятся.

— Зачем они нам, — скривился Сергей, представив, что надо строить новые дома, чем-то кормить женщин и детей, — одни хлопоты от них.

— Может и так, да не совсем, — не согласился горбун, — пока никто не знает о том, что Берёзовка осталась без мужиков. Как только об этом проведают соседи, всю деревню ограбят. Зерно вывезут, скотину заберут, девок, что побасчей, тоже расхватают. Остальных бросят на верную гибель, кто живым останется.

— Вам какая корысть, — не спешил соглашаться сыщик, — это не ваши родичи, пусть их другие грабят.

— Обидно, мы злодеев побили, а хозяйство другие возьмут, — протянул Глузд.

— Такое дело, — повторился Ильдей, волнуясь, — семьи мы хотим завести, остепениться. Женихи мы нынче богатые, не то, что прежде было, а вдовы в Берёзовке нос воротить от меня теперь не станут. Я ведь пять раз сватался, да все разы от ворот поворот получал.

— Хорошо, — решился капитан, — возьмёте шесть наших коней и все сани, коней волхвов не дам. Свой поджиг отдай Ёжику, тебе вручаю курковку с пятью патронами. Обязательно привезите всех мужиков, даже раненых, если за оружие хвататься не станут. Да объясни обществу сразу, что мы люди вольные, никому подати не даём и живём по Правде, честно. Никого не сильничать, лучше Ильдей объясни им то, что мне сказал. Или будут у нас жить честь по чести, или в дворовых девках у соседей, а, может, у буртасов полонянками. Выезжайте завтра с утра, даю пять дней, чтобы вернулись.

В ожидании возвращения каравана с новыми жителями Выселков, Лосев занялся катанием валенок, привлекая к этому делу Сахата. Тот начал вставать и давал советы девушкам по валянию шерсти, войлок степняки валяли испокон веков. Занятые общим делом, хозяин Выселков и его пленник скоро нашли общий язык. Буртас быстро постигал русский язык, Сергей осваивал разговорную речь буртасов. К возвращению Ильдея с караваном из девяти саней девушки под руководством двух раненых успели скатать первую пару валенок.