Третью группу жителей Выселков составили два бобыля, великовозрастные оболтусы за тридцать лет, и четыре молодые вдовы. Они и составили главную хозяйственную силу, строили избушки для молодёжи, вели хозяйство под решительным руководством Вуйко. Когда сыщик убедился, что все поселенцы при деле и работой обеспечены надолго, он вновь уехал. На этот раз к волхвам, поселившимся вдали от людей, в тридцати верстах от Выселков. Как всякие теоретики, занятые спасением человечества, мудрецы очень удивились просьбам своего советника об одежде и припасах для жителей Выселков на зиму. Не довольствуясь туманными обещаниями, Лосев настоял на сборе необходимых продуктов и одежды непосредственно сейчас. Наступал сентябрь, пора сбора урожая, время платить подати. Весь месяц объезжал сыщик и двое младших волхвов соседние деревни, собирая, вернее выпрашивая угрозами и шантажом продукты и самотканые холсты. Главной удачей всей поездки Сергей считал приобретение пяти куриц с петухом и трёх месячных поросят, кабанчика и двух свинок. Начало скотному двору было положено, коли повезёт, через пару лет мясом Выселки обеспечат себя без всякой охоты.
К возвращению капитана с запасами продуктов, его ожидали первые результаты работы помощников. В сарае девушки высушили две грязно-серые кучи полученной целлюлозы, откровенно недоумевая, чего полезного может быть в неприглядном веществе. Сам Лосев почему-то представлял чистую целлюлозу в виде ваты, на которую сухая масса никак не походила. Горела, правда, как бумага, легко и ярко. На изготовление бумаги и пустили большую часть полученного материала. Первые листы бумаги, вернее, высушенной целлюлозы, походили на твёрдый картон. В дальнейшем, с каждым новым опытом, бумажные листы начали походить на настоящую бумагу, на которой можно рисовать свинцовым стержнем или куском угля. Все эксперименты по производству бумаги заняли месяц, но к началу холодов бумажное производство заработало уже в постоянном режиме, выдавая до пяти листов в день, напоминавших плохой ватман, размерами около квадратного метра. Тут же девушки их резали в тетрадный размер и сшивали по двадцать листов.
Стеклодувы быстро добились получения бурого стекла, затем стали экспериментировать с различными добавками для изменения цвета. Пока Лосев собирал по окрестным деревням продукты, наиболее шустрые стеклодувы научились лить стеклянные бусы. Оказалось, товар пользуется неплохим спросом, и значительно дешевле выточенных бус из поделочного камня или горного хрусталя. Даже мутно-белые бусины радовали девушек и женщин Выселков, сразу ставших поклонниками стеклодувов. А когда ребятам удалось получить красный и синий оттенки стекла, за бусами стали в очередь. Сергея, не понимавшего такого ажиотажа к примитивному украшению, заверили, что на ближайшей ярмарке бусины непременно станут ходовым товаром. Поэтому он оставил двух стеклодувов заниматься коммерцией, а сам занялся созданием посуды для химического производства.
Банки и различные ёмкости получились довольно легко, особых требований, кроме устойчивости, к ним не было. Хуже шли дела с получением закрывающихся сосудов, да ещё герметично. Но, нет худа без добра, все эксперименты по изготовлению бусин и посуды привели к двум полезным результатам. В начале октября методом проб и ошибок получились первые прозрачные образцы стеклянной массы. Их сразу стали раскатывать, словно пельменные сочни, железной скалкой в оконное стекло. Учитывая, что стеклорезов не было, все окна стали делать двух стандартов, по размерам стёкол. А для стёкол кузнецы выковали две металлические рамы, в которых и раскатывали стеклянную полужидкую массу. Занимаясь установкой стёкол в оконные проёмы, родной блокгауз Сергей сразу обеспечил двойными рамами, а на втором этаже увеличил оконные проёмы до метровых размеров. По местным меркам, небывалая глупость, зимой жильё промёрзнет насквозь.
Советник волхвов такими архитектурными излишествами преследовал несколько целей, обеспечить будущую школу хорошим освещением, наглядно показать волхвам, своим спонсорам, куда средства уходят. Точнее, продемонстрировать первую пользу от знаний из будущего, раз уж с порохом дела шли плохо. Теперь, после получения целлюлозы, Сергей окончательно решил делать ставку на бездымный порох. Тем более, что для его производства оставалось добыть лишь азотную кислоту, сущий пустяк. Азотную кислоту Наташа советовала получать, смешивая серную кислоту с селитрой. Селитры из своих странствий по окрестным деревням Лосев привёз килограммов двадцать и надеялся регулярно пополнять её запасы. Дело было за получением серной кислоты, большого количества и высокой концентрации. Для этого пришлось оборудовать дополнительную мастерскую, с печью, в которой нагревали железную руду, пропуская полученный газ через обычную воду. В теории там должна получаться серная кислота. На практике полученный газ не хотел идти через воду, с каждым разом находил себе новые отверстия в якобы герметичной установке. Окончательная герметизация оборудования с возможностью замены руды, заняла практически всё свободное время Лосева.
Когда ему удалось добиться нужного результата, и нагретый газ начал булькать сквозь воду, которая затем действительно показала реакции, характерные для серной кислоты, Сергей сам не поверил в случившееся. В кустарных условиях, на коленке, из железной руды неопределённого состава, получить серную кислоту, грязную и с огромным количеством примесей, но удалось! После этого достижения для самого Сергея сомнений в изготовлении огнестрельного оружия не осталось. Сразу поставив цель в накоплении сотни литров серной кислоты своим помощникам, капитан изготовил ещё два устройства для получения серной кислоты. Во всех своих начинаниях сыщик добивался дублирования, чтобы иметь запас на случай поломки и научить своих помощников работать самостоятельно. Ну, и куркулевская привычка к запасу, никуда от этого не денешься. Это у Лосевых было в крови, все родственники по отцу жили крепко, зажиточно, добиваясь достатка постоянным тяжёлым трудом и предусмотрительными запасами.
Сергей часто удивлялся, насколько он совмещал черты основательности и работоспособности, заложенные предками с отцовской стороны, и авантюризм, свойственный большей части маминой родни. Сам он воспринимал свой характер привычно, месяцами он мог корпеть над нудной работой, ежедневно занимаясь ею по десять и больше часов. Интересно, что такая усидчивость давалась Лосеву легко, он не замечал времени и тяжести работы, захватывавшей его. Типичный работяга, хомячок, приносящий в норку одно зёрнышко за другим. Так в повседневной жизни и шло у Сергея, но, не в минуты, способные изменить всю жизнь. Тогда Лосев превращался в авантюриста похлеще графа Калиостро, именно в такие мгновения он принимал самые непредвиденные решения, о которых, впрочем, никогда не жалел. Все яркие стороны его тридцатилетней жизни появились из-за таких спонтанных поступков. От десятилетних занятий в секции рукопашного боя, до учёбы в университете. От неожиданной женитьбы по большой любви, до перевода из дознания в уголовный розыск. Даже сейчас, после расставания с женой и, очевидно, полного прощания с работой сыщика, Сергей не жалел о своих поступках. В этот ряд авантюрных поступков встало и решение остаться в одиннадцатом веке. Впрочем, подавляющее большинство оперов авантюристы, другие на такой работе не задерживаются. Вполне вероятно, что половина, если не больше настоящих сыщиков рискнули бы ввязаться в подобную авантюру. В любом случае, для Сергея решение остаться в прошлом стало совершенно естественным.
Октябрь прошёл в подготовке к зиме, устройстве тёплых стаек для скотины. Хозяйственные заботы порядком надоели капитану, да и не нравились ему никогда, но, ответственность за привезённых на Выселки подростков и инвалидов не давала спать спокойно. Лишь к концу октября он пришёл к выводу, что сделанных запасов хватит для сытной зимовки всем жителям Выселков. В леднике лежали выпотрошенные тушки зайцев, рябчиков и глухарей, отдельно от замороженных рыбин. Ещё больше рыбы и дичи в копчёном виде хранилось в специально отстроенном складе. Там же стояли три больших туеса с сушёными грибами. В другой, овощной яме, лежала собранная картошка, сорок с лишним вёдер выросло на нетронутой земле. Гордость и надежда Лосева, дававшая возможность уже на будущий год вырастить достаточно картофеля, чтобы употреблять в пищу и на корм свиньям. Помидоры успели дать десяток плодов, весной предстояло узнать, вызрели эти помидоры или нет. Об укропе можно не беспокоиться, сейчас его из огорода калёным железом не выжечь.
Провинциальная жизнь и последние советские годы научили Сергея, как и большую часть русских, надеяться лишь на себя, особенно, когда поблизости нет магазинов. Поэтому он очень серьёзно относился к запасам, намереваясь посвятить всю зиму прогрессорству, по выражению братьев Стругацких. Тем более, что пришла пора всерьёз взяться за обучение немногочисленных помощников. Волхвы прислали пятерых своих воспитанников для обучения, пора начинать. Когда первый раз все жители собрались в блокгаузе, где из трёх комнат сделали один большой класс, капитан поразился обилию жителей Выселков. Всех учеников набралось больше полусотни, хорошо, что тетрадей наготовили с запасом, как и свинцовых карандашей. Глядя на заинтересованные лица учеников, Лосев едва удерживался от крепких выражений, настолько разнообразной оказалась аудитория. От почти сорокалетнего бобыля, с равнодушным взглядом, до мальчишек и девчонок, ждавших открытия тайны, волшебных заклинаний и других чудес.
На учёбу советник волхвов отводил два часа в день, час на письмо и час на счёт. Постепенно, как в любом учебном коллективе, аборигены проявляли свои таланты. Кто-то откровенно тупил, не пытаясь понять и запомнить азбуку, другие просили дать больше, быстро разобравшись с письмом. После обязательных занятий группа наиболее способных ребят и девушек приходила по вечерам, с ними Лосев занимался природоведением, куда входило изучение физических законов, простейшие опыты по химии и общая география. Сам Сергей начал расшифровывать записи на берёсте, сделанные в день расставания, переносил их на бумагу. Кроме практических советов Наташи, как получить гремучую ртуть и бездымный порох, где и как лучше добывать ближайшие железные, медные и прочие руды, оказался рисунок Павла с размерами и детализацией примитивного револьвера. Анна успела нацарапать советы по животноводству, катанию валенок и заготовкам тушёнки.
Всё это время жители Выселков притирались друг к другу, проверяли характер и норов соседей. Один из бобылей, крепкий мужик, попытался дважды проверить Сергея на крепость, демонстративно отказываясь выполнять указания советника. После него начал показывать характер один из лучших стеклодувов горбун Ильдей. Обладавший недюжинной физической силой, ровесник Лосева, он, попытался продемонстрировать её, схватил Сергея за кисть руки и начал сжимать её, удерживая того на месте. Трудно сказать, как всё сложилось бы дальше, если бы не рукопашная выучка. Поставив экспериментаторов на место, капитан продемонстрировал аборигенам очередной раз, что достоин беспрекословного подчинения и выполнения указаний, даже без поддержки волхвов. По меркам просвещённого времени, мордобой учеников преступление, но, здесь все понимали только силу.
Вдовы и вообще вся женская половина не оставляли попыток испробовать на сыщике своё женское влияние, от простейших прижиманий при встрече, до откровенных приходов по ночам. Пока подобные действия Лосев пресекал, при всей своей циничности, хватало совести не броситься в объятия женщины, едва расставшись с Наташей, к которой он успел привязаться. Да и сами женщины, честно говоря, не привлекали, в первую очередь своей практичностью. Не хотелось становиться быком-производителем. В остальном аборигены оказались очень коммуникабельными, в отличие от своих далёких потомков. Никаких проявлений эгоизма и хамства, коллективизм эти люди впитывали с молоком матери. Вместе с беспрекословным подчинением старшему, наиболее опытному и знающему родичу. Постепенно в глазах всех жителей Выселков Лосев становился старостой селения, старшим маленькой общины.
Занятия письмом и счётом не слишком снизили продуктивность производства, оставили время самому капитану для опытов. В первую очередь, он занялся получением азотной кислоты, из селитры и серной кислоты. Этот опыт он помнил ещё со школьной скамьи, поэтому положительный результат не слишком поразил. Как и вытекавший отсюда следующий шаг, получение пироксилина, обработкой азотной кислоты целлюлозы. Трудно сказать, что вышло в реальности, вполне возможно, что не пироксилин, но полученное вещество великолепно сгорало. Примитивный «поджиг», запаянная с одного конца трубка, изготовленный кузнецами, при испытании выстрелил свинцовым шариком на полсотни метров, пробив ствол сосны на три сантиметра вглубь. Свинца, стати, волхвы выделили много, почти тонну. Этот мягкий металл использовали в качестве припоя и при изготовлении многих металлических мелочей домашнего обихода. Поэтому в хозяйствах аборигенов он был довольно распространён и недорог.
Показав, как нарабатывать пироксилин самым толковым девчушкам, Сергей озадачил кузнецов изготовлением нескольких пушек. Меди хватало на отливку только двух небольших пушечек, ещё три орудийных ствола советник велел изготовить из железа. Расковать небольшой лист и согнуть его вокруг единого образца, определяющего калибр будущих орудий. Первые пушки капитан сразу решил производить одного калибра, никакой самодеятельности. В качестве калибра выковали двухметровый стержень диаметром примерно десять сантиметров, как следует, закалили его и подвергли поверхностному упрочнению, в просторечье, называемом цементированием. В своё время пользу цементирования оперуполномоченному Лосеву продемонстрировал один знакомый. Его гараж дважды пытались вскрыть, распиливая дужку навесного замка. Оба раза у ворот тот находил обломки пилок по металлу. А на дужке не оставалось даже запилов, одни царапины. Он же и показал, как закаливал свой замок в муфельной печи. Удалось ли в самодельной печи, даже с наддувом воздуха мехами, достичь нужной температуры, Сергей не знал. Но, запомнившийся оттенок цвета раскалённого железа в обоих случаях был весьма схожим. Да и твёрдость закалённой болванки действительно возросла.
Кроме пушечных стволов, кузнецы принялись за изготовление сразу десятка ружейных стволов двенадцатого калибра, аналогичным методом. Всё это затянулось до праздника зимнего солнцестояния, совмещённого с ярмаркой в Соколовке. На праздник отправились почти все жители Выселков, себя показать и товар предложить. Весь товар состоял из стеклянных изделий, от разноцветных бусин и бисерин, до стеклянной посуды и фигурок из стекла. Их пристрастился делать тот самый горбун, что пытался бороться с Лосевым. Сейчас он гордо выкладывал свои изделия, весело торгуясь с покупателями. На праздник и ярмарку в Соколовку собрались многие окрестные жители, даже лесные угры пришли, они принесли на продажу мёд и воск, дополнительно к общеобязательным мехам и холстам. На свой мёд они выменяли полдесятка различных фигурок из стекла, изображавших зверей. Хоть и в стилизованной форме, медведь и лиса, заяц и бобёр были весьма узнаваемы. Ильдей оказался настоящим мастером, с хорошим художественным чутьём. Все его фигурки разобрали раньше стеклянных бус и бисерин, те, впрочем, тоже раскупили полностью.
На выручку выселковцы закупили холста и шерсти, по предложению Лосева. Шерсть привезли буртасы, они показались капитану очень похожими на башкир. Зима ещё долго продлится, Сергей решил занять ребят катанием валенок, их демисезонная обувь не внушала доверия. Кожаные тапочки с онучами не лучшая обувь для уральской зимы, чтобы в ней не замёрзнуть, надо постоянно идти, остановка рискует закончиться простудой. Кроме ярмарки, аборигены с радостью участвовали в представлениях и плясках, сопровождаемых криками волхвов, не хуже балаганных зазывал. Сергей завёл разговор с булгарским купцом, добравшимся сюда за мехами. Торговец неплохо разговаривал по-русски, капитан интересовался перспективами приобретения ртути и селитры. Если образец селитры и подробное объяснение, где её найти, у Лосева имелся, то с определением ртути стало трудновато. К счастью, помогла её особенность, что пришла на ум сыщику. Кроме того, что металл жидкий, что само по себе особая примета, ртуть, как он где-то читал, использовали для амальгирования, нанесения золотых и серебряных узоров на металл и керамику. Якобы так были обработаны ворота Киева, значит, в Булгарии подобные мастера уже могут быть.
За ртуть Лосев обещал расплатиться достаточно щедро, а присутствующие волхвы поручились, что помогут это сделать. Соответственно, торговец обещал прибыть по весне или летом, когда достанет нужный товар. В обмен на селитру сыщик обещал горы стеклянных бус по бросовой цене, что вполне устроило булгарина. Возвращались с праздника все в приподнятом настроении, впервые в жизни Ильдей чувствовал гордость за своё умение. Впервые на него смотрели с уважением, как покупатели, так и жители Выселков. А уважение близких многого стоит. Надо ли говорить, что этой ситуацией воспользовался капитан и рассказал, что в тех землях, откуда он прибыл, умеют делать и не такие чудесные вещи. Если всё пойдёт нормально, обещал каждого научить редкому и прибыльному ремеслу, либо устроить на такую работу, что односельчане завидовать станут. Не хуже организатора финансовой пирамиды, в духе Остапа Бендера, Сергей раскрывал своим воспитанникам небывалые перспективы, раскрывающиеся перед ними. Главный вывод, которым он закончил свою лекцию, был по-ленински прост, учиться, учиться и учиться.
Надо ли говорить, что с этого дня отношение к учёбе изменилось даже у великовозрастных балбесов, исключительно в лучшую сторону. Чтобы не оставлять хозяйство без присмотра на время уроков, пришлось назначить дежурных, в чьи обязанности входило несение караульной службы во время занятий. Почему внутренний голос подсказал подобную меру Лосеву, он сам не знал. Обходились же без дежурных всю осень, и ничего не случилось. Однако, Сергей прислушался к беспокойным ноткам своей души и вывесил график дежурств по Выселкам. Как оказалось буквально через три дня, поступил так удивительно вовремя. Не прошло и недели, как во время утренних уроков со двора раздались крики дежурного, все кинулись к выходу, а Сергей, по городской привычке, взглянул в окно.
Сквозь мутные стёкла двойных рам вполне отчётливо выделялись всадники, окружавшие блокгауз, явно с враждебными намерениями. Лосев успел остановить ребят, едва не высыпавших во двор. Велел им запереть двери и вооружиться топорами и копьями, оставшимися с весны. Сам с обоими ружьями полез на крышу, в наблюдательную башенку. Оттуда ясно просматривалась окружавшая блокгауз поляна. Так было весной, когда огораживали блокгауз. Осенью за оградой вырос целый городок из пяти мастерских и шести жилых домов, в которые сейчас и врывались непрошеные гости. Явно с намерениями грабежа, что подтвердил один из них, вытащивший из кузницы молот и клещи. Вступать с разбойниками в переговоры капитан не собирался, он хорошо усвоил, что в этом мире понимают исключительно силу.
К этому времени он прикинул, что нападавших не больше трёх десятков. Его пока никто не замечал, внимание всадников было направлено на ограбление внешних строений. Руководил ими молодой парень, выкрикивавший короткие команды явно не по-русски. С него и начал Сергей, сбросив того с коня первым же выстрелом из курковки. Затем, не давая опомниться разбойникам, выстрелил дважды из двустволки, ещё пара всадников упала с коней. Укрывшись за стенами башенки, он перезарядил оба ружья и снова снял трёх всадников. На этот раз его заметили и осыпали градом стрел. Не собираясь подставляться, капитан спустился в класс, открыл окно и успел выстрелить оттуда дважды, пока разбойники решали, что делать. Видимо, стрельба из двух разных мест произвела впечатление, как и число убитых, за считанные минуты проредившее бандитов на треть.