Папа в ответ только покривился и с безнадежностью махнул рукой:

– Сколько ты уже со своей Томой валандаешься? Год? Полтора? И еще полтора до института. И потом тебе ее не сразу отдадут. Вот и считай сам.

Руки мои замерли.

– Прогноз неблагоприятный, – с сочувствием глядя на меня, заключил папа.

Я прикусил уголок губы и отправил сковороду в духовку, а затем уменьшил огонь.

Папа прокашлялся и сказал:

– Еще есть стратегия перебора.

– Увлекательное, должно быть, дело, – отозвался я бесцветным голосом.

– Да, – кивнул папа, – легко заиграться и упустить время. Но это после двадцати пяти.

– Предлагаешь перейти на эту методу? – Мне удавалось выдерживать ровный тон.

– Но и это не все, – словно не заметив моего вопроса, продолжил папа, – еще есть стратегия воспитания будущей супруги. Мечников, кстати, так себе вторую жену воспитал, из дочки своего хорошего знакомого. Да и не он один.

И папа вновь взял в руки нож и брусок.

Шур-шур. Шур-шур.

Я придвинулся к раковине и сполоснул руки.

– К тому же, – вдруг негромко добавил папа, – нет какого-то особого достоинства в том, чтобы любить за жизнь только один раз.

Я медленно вытер руки и развернулся.

– А в том, чтобы несколько раз за жизнь любить одного и того же человека?

Шур…

Нож замер, потом папа опустил руки и хмыкнул:

– Хм… Интересный вопрос… – Брови его задумчиво сошлись.