Книги

Спасти Москву

22
18
20
22
24
26
28
30

– А ты молодец, – когда мужчина, вернувшись назад, взгромоздился на невесть откуда взявшийся на колокольне топчан, приветствовал его Слободан. – У кого и горячка началась, от мертвяков да раненых вида, а ты – ничего. Как мерин тягал. Наравне с молодыми. А я вот не смог. Не сдюжил. Погано стало. Утек на колокольню свою. Схоронился, трупьев не видеть чтобы. Да хорошо мне, на увечье сослаться могу, – зло сплюнул он в сторону стены, за которой уже начали собираться отряды неприятеля.

Нервно о чем-то переговариваясь, они держались так, чтобы видеть город, но при этом оставаться вне зоны досягаемости болтов, камней да стрел защитников крепости. Один из всадников, по-видимому самый старший, сдержанно артикулируя, что-то объяснял собравшимся вокруг наездникам. Всего несколько минут, и те, понукая лошадей, ускакали куда-то в сторону разбитого вдали лагеря.

– Ну все, в окрестностях полетели разбойничать, – злобно выругался Булыцкий.

– А вот кукиш вам! – расхохотался стоявший рядом звонарь, тыча неприличной фигурой в спину удаляющимся наездникам. – Окрест все под защиту стен собрались! Орудия нужны стенобитные, а тебе и репы поганой не достанется! С лестницами одними на штурм пойдешь либо завязнешь на неделю здесь!

– Слушай, Слободан, – обратился к нему Николай Сергеевич. – Я смотрю, ты дел ратных знаток.

– Говорил же: ратник бывший, – ухмыльнулся тот в ответ.

– Самострелы помощнее бы, – раздосадованно бросил Булыцкий.

– Чего говоришь?!

– Слабы самострелы, говорю. Разве что ранят, а толку-то? Вон, видел, сколько народу своими ногами с поля боя ушло? Перевяжут, дадут оклематься да снова – в бой.

– В бой? – крякнул его собеседник. – Да как бы не так! Эти уже все, не воины. А половина – и не жильцы. Так, обуза войску Тохтамышеву. Корми, лечи, ухаживай. А потом оно и как еще бывает: в запале и не сразу сообразил, что ранен, поднялся вроде в бой или сам же и ушел. А потом уже, чуть угомонившись, и душу Богу отдал. Я так ногу и потерял, – насупился тот. – И не сообразил сразу-то…

Так что, Никола, добрые самострелы, может, и получше, чем луки. Те-то сразу дух вышибают; ни тебе возни с ранеными, ни мороки. А тут теперь еще силы отвлекать Тохтамышу, чтобы присматривать было кому за мающимися. Либо сразу – головы долой, – помолчав, продолжил тот. – Так то свои же всколыхнутся: как так? Своим же бошки рубить! Нет, надолго увязли тохтамышевцы теперь здесь. Князь прозорлив да в делах ратных смышлен. И ловушки нехитрые, да толковые. Вон, у проволоки да сетей пока топтались, сколько воинов потеряли?

– Неужто сам князь додумался?

– Да нет, – протянул в ответ тот. – Посланник к нему явился: рассказал, научил, объяснил.

– Думаешь, в атаку пойдут завтра снова? – перевел тему Николай Сергеевич.

– А куда же денутся-то? Тохтамыш, может, за другим чем пришел, а воины его – за хабаром. И без него уйти – опозориться значит перед войском собственным. Гордость не позволит ему. Жди. Явится. Может, и сегодня даже. Они, говаривают, налегке пришли, чтобы ветра быстрее лететь. А значит, и без харча. Разве что с тем, что по дороге награбили.

– Тогда нам отдохнуть стоит, – проворчал Булыцкий.

– Твоя правда.

Наступило затишье. Длительное и грозное. Видимо, поняв, что с окрестностей все стеклись в столицу, вернулись раздосадованные всадники. Теперь в их движениях уже больше было раздражения. Тот, что старший, принялся что-то объяснять товарищам, и те, кивнув головами и подняв тучу пыли, вновь улетели прочь. В этот раз, впрочем, уже ненадолго.

– Гляди!!! – заорал вдруг звонарь, тыча пальцем куда-то вперед. – Вот шельмы! Не стали завтрашнего дня дожидаться-то!

Встрепенувшись, Николай Сергеевич принялся вглядываться вдаль и чуть не обомлел. Прямо на стены двигались длинные конструкции, обтянутые кожей. Настолько это было чудно, что и не сразу понял пенсионер, что это.