— Моя телепортация прошла без сбоев и, как понимаю, вовремя, — весело сказал он.

— Я уже думала, что мы спалились по полной программе, — призналась Катя. — Еще бы немного и самим пришлось прыгать за борт. — Поднялся по якорной цепи?

— Это было не самое сложное. Куда трудней оказалось протиснуться в иллюминатор, — Виталий хмыкнул. — Голова пролезла, а вот плечи никак не хотели, застрял, как Винни Пух из мультфильма, — он потер содранное плечо. — Чуть всю кожу на нем не оставил. — Спасибо, что подыграли. А ты, Николай, не мог раньше меня предупредить?

— Он просто как с цепи сорвался, бросился сломя голову, — повинился Зиганиди. — А бегает он быстро.

— Ладно, проехали, — махнул рукой Виталий, развешивая на душевой кабинке мокрую одежду.

— Не зря хоть старались? — спросила Сабурова.

— Вскрытие покажет, — невесело сообщил Саблин и разложил на расстеленной на столе газете флешки, накопитель, кассеты. Если морская вода их не повредила, подсохнут, сможем посмотреть, что нам досталось.

— Надеюсь, — вздохнула Катя. — Я однажды флешку из кармана джинсов достать забыла, в стиральную машину бросила. Почти час крутились при температуре пятьдесят градусов. Флешке хоть бы что, только индикаторная лампочка работать перестала.

Виталий сосредоточенно протирал лазерные диски.

— Если б знал, каким путем уходить придется, прихватил бы водонепроницаемый пакет. Кажется, пара кассет из карманов в море выпала.

Устроились на кровати, ноутбук поставили на чемодан. Диски просматривали в режиме промотки. Лишь иногда смотрели на нормальной скорости, чтобы понять, о чем идет речь.

Просмотр особой ясности не внес, кроме факта, о котором Саблин уже почти наверняка и так знал. Грифитс снимал и в Тартусе. Интересовала его военно-морская база. Нашлись съемки и подрывов судов на морских минах.

— Кажется, он заранее знал, где следует снимать, — предположила Катя.

— Не исключено, — согласился Виталий. — Но тут еще есть мутные моменты. — Он вернул запись назад.

На диске были запечатлены будни из жизни отряда полевого командира Ахмада Аль-Салиха. Свое имя тот сам назвал в кадре. Интервью давал по-английски. Съемки явно имели «рекламный» характер, ориентированы на западного зрителя. Мол, повстанцы «белые и пушистые», если что-то с их стороны и происходит не так, то к подобному их вынуждает кровавый режим Асада. Но эти «рекламные» съемки перемежались и другими, сделанными, как тут же определила Катя, скрытой камерой.

— Вот двор, в котором удерживают заложников, — сказала она, когда в кадре возникли изможденные пленники, сидящие на голой земле. Торговля людьми — основной бизнес полевых командиров. Хватают всех подряд — западных инженеров, представителей фирм, турецких торговцев, всех, чьи родственники могут заплатить выкуп.

Большинство из показанных людей были европейцами, но попадались и арабы. Некоторые в военной форме, некоторые, судя по виду, мелкие чиновники из администрации Асада, которым не удалось вовремя унести ноги из Латакии. Все эти съемки скрытой камерой явно не предназначались для выпуска в эфир — плохое качество, звук такой, что слов не разобрать.

— А вот и совсем странный сюжет, — запустил фрагмент Виталий.

На экране пошло изображение. Оператор снял скрытой камерой сцену казни двух захваченных в плен офицеров правительственных войск. К тому же предварительно им отрезали уши и бросили голодным собакам.

— Это чтобы они в рай не попали, — пояснил Боцман. — Правоверный мусульманин должен предстать перед Аллахом в том виде, в каком тот его создал. Если чего-то не хватает, каким бы героем ты ни был, путь к гуриям тебе закрыт.