— Значит, так: ты мне помог и теперь свободен! Только мне больше не попадайся! И язык за зубами держи! В твоих же интересах молчать, а то ведь свои тебя не простят за то, что помог Матвея и Андрея убить и старосту похитить. И не дай бог, ты на нас погоню наведешь! Никакие немцы тебя не защитят — вернусь и всех поголовно вырежу, а деревню спалю к ебеням! Понял?

— Да! — грустно ответил парень. — Можно идти?

— Ступай, хлопчик, ступай!

Петр скрылся в темном лесу. Пасько тронул лошадей и удивленно покрутил головой:

— Не ожидал от тебя…

— Надо было зарезать?

— Ты странный парень, Игорь… Говоришь и ведешь себя, как взрослый, — старик замолчал, не став развивать мысль. Зато лежавший рядом пан староста начал ворочаться и мычать. Пришлось легонько ткнуть его в раздробленную ключицу. Взвыв, на этот раз от боли, мужик правильно понял мой добрососедский жест и больше не пытался разговаривать через кляп.

Через пару минут Игнат спросил:

— Куда ехать-то?

— Пока на старое место, а там посмотрим. Наши должны были другое укрытие найти. Только ты так езжай, чтобы следы…

— Не бойся, проеду так, что никто на вас не выйдет!

— Вот и хорошо! — немного успокоился я. — Ты пожрать не хочешь? Староста угощает!

— Нет, Игорь, как-то не до этого… — снова впал в задумчивость старик.

— Ну, как скажешь, а я, пожалуй, перекушу. Уж больно завлекательно колбаска пахнет, а у меня с полудня, кроме крохотного бутербродика, ничего во рту не было.

Запустив руку в узелок, нащупываю круг колбасы, вытаскиваю и уже примериваюсь отрезать, но вовремя вспоминаю, что я сегодня делал этим ножом… Ладно, тогда оторву… Не рвется, зараза!.. Пришлось кусать от целого круга, заедая отломанной от каравая горбушкой. На гарнир достал соленый огурец. Простая деревенская еда пошла на голодный желудок лучше всяких деликатесов, и я так увлекся процессом, что опомнился только тогда, когда отгрыз полкруга. А ведь надо и ребятам оставить, не одним же зерном им питаться. С сожалением убираю еду — только во вкус вошел.

Надо же! Пока жрал — не заметил, как мы свернули с дороги. Опять Пасько вез меня по каким-то тропкам, где кусты царапали бока лошадям, а телега цепляла бортами деревья. Да уж — с таким «сусаниным», как Игнат, мы имеем реальный шанс не попасться на глаза никому.

— Слушай, дед, а ты вот так «по-партизански», лесами, можешь нас к Киеву вывести? — полушутя-полусерьезно (чем черт не шутит?) спросил я.

— Нет, до Киева не выйдет, а вот до Острога — вполне! — серьезно ответил Пасько. — Тут всего-то тридцать километров. И там Красная Армия. По крайней мере — с утра была.

— Хм… Как узнал? — удивился я, торопливо прикидывая варианты.

Тридцать километров — за ночь можно пройти… Ага… если ты здоров, а у меня раненые. Все равно — там наши, и можно сбегать за помощью! Неужели вояки откажутся спасать детей? Нам и нужно-то три-четыре грузовика. Ну, пять… И броневик с пулеметом, чтобы по дороге никто не обидел… Блин, какой броневик, если тут немецкие танки шастают? Выходит, и нам в прикрытие танки нужны? Ептыть — это ведь целая войсковая операция получается… Мать-перемать! Вполне могут отказаться. Доказательств-то у меня нет. Мало ли что буровит какой-то подросток? Будь я на месте советского командира, к которому пришел некий подозрительный пацан с требованием спасти «кого-то там», — послал бы, не задумываясь. Тем более что нашим явно не до «спасения рядового Райана» — фашисты прут, как паровой каток. Значит, надо пробиваться самим!