— Добровольно он нас не предаст, не тот человек! Но если попадется — под пытками выдаст. Пыток никто не выдерживает!

— Я под пытками ничего не скажу! — гордо вскинул подбородок Барский.

— Ладно, иди уже, храбрец! — не буду разочаровывать парня — под достаточно квалифицированными пытками сдаются все.

Спустившись в овраг, я подошел к лейтенанту. Он уже скончался — Марина закрывала ему глаза. Повезло в некотором роде — не мучился. А вот девчонка с перебитыми ногами, что рядом лежит, — все еще цепляется за жизнь, бедолага. С такими-то ранами… На миг у меня затеплилась надежда — а ну как все-таки дотянем ее до своих? Вряд ли, конечно, но вдруг?

Я присел рядом с трупом молодого офицера и быстро обшарил его карманы. Ремень с кобурой с него сняли при перевязке, но нам сейчас любая мелочь полезной будет. Так, в бриджах смятый платок и небольшой кожаный портмоне. Что внутри? Фото курносой улыбающейся девушки, четвертушка бумаги с расплывчатыми неразборчивыми каракулями, три рубля одной бумажкой и несколько мелких монет. Все это в нашем положении — ненужный хлам. Нагрудные карманы… Через правый прошла пуля — лежавшие там бумаги пробиты и окровавлены. Я развернул их, но понял только, что это два листка из блокнота, исписанных химическим карандашом. Похоже на письмо домой. А вот левый карман оказался пуст. Странно, ведь именно в нем должны были быть документы. Возможно, старшина забрал? Надо с ним пообщаться более предметно… Что-то он явно не договаривает…

Разгибаюсь и вижу, что Марина смотрит на меня как-то странно. Неодобрительно, что ли…

— Что случилось? — спрашиваю, машинально убирая обратно в карман лейтенанта портмоне и неотправленное письмо. Взгляд Марины немного смягчается. Так вот в чем дело — меня заподозрили в мародерстве!

— Ничего! — отвечает девушка и отворачивается. Нет, так дело не пойдет! Надо разобраться до конца, а то мне еще скандалов тут не хватало.

— Постой! Надо поговорить! — Я сажусь напротив Марины. — Ты недовольна тем, что я лазил по карманам лейтенанта?

Девушка, стараясь не смотреть мне в глаза, закусывает губу и кивает.

— Видишь ли, я обшарил его карманы не для того, чтобы использовать найденное в целях личного обогащения, как это делают мародеры. Я сделал это, чтобы помочь всем нам. Понимаешь разницу?

Девушка ошарашенно качнула головой.

— Вот скажи: нам нужна еда, медикаменты, боеприпасы?

— Да, конечно!

— А если бы у него в карманах лежали плитка шоколада, бинт, патроны? Очень нужные нам вещи! И никто, из чувства брезгливости, так и не нашел бы их! А потом нам для перевязки не хватило бы именно этого мотка… Или для выстрела по врагу — именно пары патронов из чьего-то кармана! И нас убьют, а потом прикончат всех раненых, что лежат вокруг! Зато мы погибнем с чистыми руками, так?

Марина задумалась над нарисованной мной картиной. Краем глаза я увидел, что вокруг стоят несколько пацанов и весьма внимательно прислушиваются к разговору. Ну, пусть мотают на ус — глядишь, у них станет больше шансов на выживание.

— Ладно, подумай над этим, а я пока пойду пройдусь… — легонько тронув девушку за плечо, поднимаюсь, подхватываю винтовку и топаю к выходу из оврага. А девчушка-то, что на мою младшенькую похожа, в сознании! Присаживаюсь рядом.

— Как тебя зовут, солнышко?

— Света, — шепчет бедняга.

Да, плитка шоколада сейчас бы не помешала…