— Пожалуйста, организуйте кормежку и перевязку! Марина, займешься?

Девушка кивнула и принялась разворачивать тюки. Несколько девчонок бросились ей помогать.

— Умеющие держать в руках оружие, подходите ко мне!

Через пару минут я выяснил, что значок «Ворошиловский стрелок 2-й ступени», который висел на груди каждого второго, показывает, что его владелец сдал нормативы по стрельбе из боевой винтовки. Ого, а предки умели готовить молодое пополнение! Впрочем, что еще ждать от детей командиров РККА? Умения вышивать крестиком? «Лишние» «маузеры» быстро нашли новых хозяев. Пареньки сразу разобрались в устройстве трофейного оружия и начали деловито делить патроны. Вышло по сотне на ствол.

— А где вы оружие взяли? — подозрительно спросил Коля. Как раз ему винтовки не досталось — недотянул по показателям, имел значок первой степени. Он попытался было претендовать на АВС, но я быстро пресек эти поползновения.

— На дороге нашли! — ответил я, отворачиваясь от не в меру любопытного парня (его отец, случайно, не особист?).

— Мы четверых фашистов убили! — гордо пояснил Барский. Теперь на нас смотрели совсем другими глазами.

— Ты это… вместо того, чтобы языком трепать, — сходил бы посмотрел, где Пасько застрял! — приказал я нашему новому супергерою. — Только один не ходи — прихвати с собой кого-нибудь.

— Есть! — бодро ответил Барский и, жестом поманив одного из пацанов, стал выбираться из оврага.

— И поосторожней там! — напутствовал я вслед. — Увидишь немцев — не высовывайся, только следи!

Пасько отыскался через полчаса, как раз к тому моменту, когда я обошел всех уцелевших и стоял над телом девчонки лет восьми, серьезно покалеченной при бомбежке — ей перебило обе ноги. Стоял уже минут пять — малышка напоминала мою младшую дочку. Старик внимательно осмотрел пребывающую без сознания девчушку и, мельком глянув мне в глаза, едва заметно покачал головой. Блин, а то я без него не вижу, что жить бедняжке осталось пару дней. Был бы под боком госпиталь с реанимацией и антибиотиками — ее бы спасли… А здесь она обречена.

— Что скажешь, дед? — отведя старика в сторонку, тихо спросил я.

— Не знаю, хлопчик, что и сказать… У тебя здесь три десятка тяжелых. И половина из них — не жильцы.

— Это я и так вижу. Чем помочь можешь? Хоть какие-нибудь лекарства, бинты, еду можешь достать?

— Надо сход собрать и с мужиками поговорить. Возможно, что заберем всех в деревню. Солдат бы не взяли, побоялись, а детишек, я думаю, возьмут…

— Хорошо, иди, собирай свой сход. Когда ждать ответа?

— Думаю, к полудню обернусь! — пообещал Пасько и, тяжело вздохнув, смахнул катящуюся по щеке слезу.

Когда Игнат ушел, я поставил два караульно-наблюдательных поста, организовал смену и присел, привалившись спиной к земляной стене, устало вытянув ноги. Нет, все-таки придется принять еще пятьдесят граммов… Хм, поздно вспомнил — флягу с водкой я отдал в качестве антисептика. А как еще успокоить бурлящий в крови адреналиновый шторм?

Подошла Марина. Молча протянув кусок хлеба с салом и крышку от трофейной фляги с водой, девушка села рядом. Пока жевал, она невидяще смотрела в противоположную стену. И думы явно были чрезвычайно тяжелыми — несколько раз ее щеку дергал нервный тик. Потом я заметил в ее пышных каштановых волосах серебристые пряди. Господи, а ведь ей не больше семнадцати лет! Что с ней сделал всего один день войны?

— Ты сама-то поела?