Он смотрел на ожоги от каленого железа, старые рубцы от ударов кнутом, похоже, его резали чем-то по крайней мере месяц назад. Ни одна рана не была залечена полностью, но Гарри достаточно знал привычки Пожирателей Смерти, чтобы понять, что Драко скорее всего не выжил бы, если бы на него иногда не накладывали исцеляющие заклинания.

Молли не ошиблась, когда решила, что Малфоя пытали. Это была работа одного или нескольких человек, которые знали, как причинить живому существу сильнейшую боль. Гарри сталкивался с этим, значит, вполне вероятно, что Драко действительно искал убежища по уважительным причинам. Черная и гневливая часть души Поттера сражалась с импульсом симпатии. Драко ввязался в опасные игры… и если его жгли, то он был сам виноват в этом. Его счастье, что Гарри не добрался до него первым. Он никогда не пытал людей целыми днями или, что еще хуже, в течение недель, месяцев, но когда хотел, чтобы кто-то умер, то этот человек умирал, и он был уверен, что перед смертью этому человеку было больно.

Кроме того, пара отметин сразу же привлекла внимание Поттера. Одна была слабой линией шрама от старого проклятия, пересекавшей грудь Драко. От заклинания Сектусемпра, вычитанного в бывшем учебнике Снейпа по зельям, которое он бросил в Малфоя на шестом курсе. Одно слово - и он едва не убил его на месте. Как часто Гарри думал о том, что было бы, если бы ему удалось покончить с блондином в тот день. Могло ли это спасти чьи-то жизни? Был бы Дамблдор все еще с ним, его наставник и учитель, его верный друг? Сейчас Альбус стал просто портретом. Память, запертая в раме и висевшая в школе, которую вновь открыли только в этом году. Все могло бы быть по-другому… если бы только он тогда убил Драко.

Гарри увидел еще один след - призрачный остаток Темной Метки на тонкой руке. Бледное тело было заклеймено черепом и змеей - геральдическими знаками Пожирателей Смерти. Когда-то этот худой несчастный мальчик с готовностью бросился принимать метку, которая связывала Волдеморта со своими слугами. Люди, носившие этот знак, были убийцами, мучителями, насильниками и поборниками жестокости. Во всем магическом мире это было знаком, увидев который люди бросались прочь в страхе за свои жизни. Невинные люди… порядочные люди с семьями и детьми и желанием жить. Как много пострадавших от рук тех, кто носил такие метки… Но Гарри положил этому конец! Сегодня магический мир жил довольно мирной жизнью - кроме тех, кто был заклеймен меткой. Они бежали в страхе, как это и должно было быть, спасаясь от правосудия, которое полагалось им за их преступления, прячась, как жалкие трусы, какими они всегда и были.

- Гарри, ванна готова. Я иду на кухню, а потом отберу для него какие-нибудь вещи. Отнесешь его в спальню, когда управишься.

Голос Молли вырвал его из горьких размышлений. Похоже, осталось самое худшее. Он должен был снять с Драко брюки, и от этого его живот сжался от отвращения. Гарри жил в общей спальне в Хогвартсе почти шесть лет, но никогда не чувствовал себя комфортно от своей или чужой наготы. Всю жизнь у Дурслей его ругали за это, как за каприз, не признавая за ним право хоть на какую-нибудь интимность, и необходимость раздевать кого-то была для него настоящим мучением!

Гарри вздрогнул и отвернулся, пока расстегивал ширинку потертых джинсов Драко, потом он схватил штанины за низ и стащил их. Как оказалось, на Малфое не было надето никакого нижнего белья, и, таким образом, дело было сделано. Поттер осмотрел остальные повреждения.

Драко Малфой вздрагивал в своем дарованном зельем сне, и его лицо искажалось гримасой страха. Неясные слова срывались с губ, но Гарри не смог разобрать ничего, кроме «нет» и «пожалуйста».

Малфой был полностью обнажен, и Поттер не мог отвести взгляд в сторону. Выступающие ребра, закрытые глаза и отстраненное понимание того, что школьный враг лежит перед ним голый и уязвимый. Островок вьющихся темных волос ниже косточек бедер, резко выступающих из-за длительного голодания, сморщенная мужественность. Холод заставил гениталии блондина вжаться в тело, и это производило впечатление, будто он был едва ли не бесполым существом.

Гарри представил несколько ситуаций, включающих более очевидное доказательство его мужественности, и был застигнут врасплох пониманием, что Драко замерз, что он чего-то боялся даже во сне, и к тому же был покалечен его ботинком. Крошечная нить вины прокралась в его сознание, напоминая о том, что нападение было незаслуженным и жестоким, но Гарри быстро отодвинул эту мысль подальше. Поспешный Мобиликорпус - и он потащил Драко принимать ванну.

Драко Малфой появился здесь. Драко Малфой остается. Я собираюсь купать Драко Малфоя. Может ли этот день стать еще хуже? Быть может, мне просто плюнуть на все и выпотрошить себя ржавым гвоздем, пока Вселенная не приняла этот последний вопрос за вызов?

Глава 4. Выполнение эрекций... упс... инструкций.

Это поручение смутило его больше, чем какое-либо другое: искупать Драко, оттереть его, вытереть насухо и при этом быть осторожным. Казалось невозможным заливаться краской непрерывно почти полчаса, но выяснилось, что у него это очень даже получается. У Гарри кружилась голова от того, что ему приходилось касаться нежной, все еще лихорадочно горячей кожи Драко, переворачивать его и хорошенько тереть. В школе он держался за руки с девушками, целовался или обнимался, но ничто из этого не могло подготовить его к купанию голого парня… особенно если этим парнем был Драко Малфой!

Несмотря на все его старания, некоторые незалеченные ранки открылись и начали кровоточить, и Гарри пришлось наложить несколько известных ему слабых кровоостанавливающих заклинаний, чтобы вода в ванне хотя бы перестала краснеть. Она и так уже была грязной от нечистот, смытых с Драко, а теперь ему придется спустить ее и начать все заново! Это было противно во всех отношениях. Ну, по крайней мере, он почти закончил. И все, что осталось - это левитировать Малфоя из ванны и удерживать в подвешенном состоянии, пока он будет вытирать его.

Во сне свесив голову набок, Драко парил в воздухе в нескольких дюймах над полом. Гарри получил возможность хорошенько рассмотреть, каким стал младший Малфой. На шестом курсе Поттер все еще рос. Он перестал расти, вымахав больше чем на шесть футов; говорили, что его отец был почти таким же высоким. Малфой с первого курса был выше или, по крайней мере, не уступал Гарри в росте, но последние два года плохо отразились на нем, и сейчас он выглядел так, будто с того времени потерял тридцать или сорок фунтов веса.

В памяти всплыло неприятное воспоминание о том, как он изо всех сил пинал лежащее ничком тело, и Поттер снова прогнал его, заставляя себя как можно скорее покончить с вытиранием Драко. Гарри крайне необходимо было отвлечься от своих мыслей, пока они не завели его слишком далеко, и он принялся деловито промокать блондина полотенцем с головы до ног.

В затянутой пеленой пара ванной было вполне уютно, и Гарри немного расслабился, пока вытирал нежную, почти белую кожу насухо, старательно игнорируя вялый знак мужского достоинства, оказавшийся прямо перед ним. Это не мешало ему заметить, что даже в обмякшем состоянии его собственный член был немного больше, чем у Драко, но он отказывался останавливаться на этом замечании долее, чем на несколько секунд. Через некоторое время после того, как он принялся за дело, случилось что-то как неожиданное, так и совершенно ужасное, полностью уничтожившее его чувство отстраненности.

Гарри внезапно осознал, что его член натягивает ткань брюк, медленно наливаясь кровью и уверенно набухая, от чего доставляющее мало удовольствия возбуждение стало невозможно игнорировать.

- ТВОЮ МАТЬ!

Что, твою мать, со мной? Это… этого не может быть. Этонеправильноэтонеправильноэтонеправильно! Это та-а-а-к неправильно! Это же парень! …это Малфой! …он без сознания! …он, твою мать, весь изранен, как черт, и не в себе… что, черт возьми, со мной творится?!