— Позвоните мне, когда он будет готов. Старик ждет его.
— Старик, — повторил Спенс.
Не было нужды произносить фамилию этого человека. Когда речь шла об автомобилях и Детройте, прозвище Старик относилось только к председателю правления КМ.
— Я позвонил ему и попросил посмотреть вчерашнюю постановку. Когда я вернулся в отель, меня ждала телеграмма. Он согласен поговорить. Когда он увидит пилот, где Джеф продает КМ, он ухватится за идею. Наживка весьма проста. Он захочет, чтобы американцы считали КМ не большой бездушной корпорацией, а коллективом честных, порядочных, приветливых людей вроде Джефа Джефферсона. Он купит эту идею, — уверенно сказал Доктор. — Мы получим первый принадлежащий нам фильм. И это только начало. Я хочу через три года иметь в эфире двадцать сериалов. Хочу иметь склад, забитый пленками стоимостью в миллионы долларов. В сотни миллионов! Хочу иметь как можно больше часовых и получасовых фильмов, прежде чем это правительство уйдет со сцены.
Пока мы представляем лучших звезд, продюсеров и писателей, мы можем использовать их так, как нам выгоднее. Но придет время, когда кто-то ударит в колокол.
Тогда нам придется отделить агентскую работу от продюсерской. К этому моменту я хочу иметь своих людей в обеих политических партиях.
Спенс и Фредди кивнули.
Доктор продолжил:
— Мы будем работать с политическими партиями точно так же, как вы, ребята, работаете с телекомпаниями. Каждый из вас займется одной партией. Мне нужен один влиятельный человек среди демократов и один — среди республиканцев. Мы не знаем, какая партия будет в Белом доме, когда снова заговорят об антимонопольном законодательстве. Я хочу в любом случае иметь выход на самый верх.
Он повернулся и зашагал к самолету.
Позже, тем же утром, Джеф Джефферсон проснулся с чувством огромной потери. День прошел в тумане страданий, и лишь в шесть часов Джеф вспомнил об обеде у Клер. Отменить визит было поздно.
Он принял душ, побрился, оделся. Купил в вестибюле цветы, сел в такси, сообщил водителю адрес Клер на Ист-энд авеню.
Она открыла дверь. На Клер было яркое сари, подчеркивавшее ее красоту. Светлые волосы были уложены более эффектно, чем во время репетиций. Она приветливо улыбалась.
Внезапно она поняла, что Джеф один. Без единого вопроса все поняла. Взяла его цветы и сказала:
— Какие красивые!
Но она не могла больше притворяться. Тихо произнесла:
— Мне жаль, Джеф. Честное слово, жаль.
Она поцеловала его в щеку так, как она сделала бы, если бы Джеф принес известие о смерти близкого друга.
Спустя две недели Ирвин Коун, одетый с иголочки, вышел из привилегированного детройтского клуба, где он заночевал в качестве гостя «Консолидейтид Моторс». Лимузин компании повез его в штаб-квартиру КМ. Рядом с ним в плоской металлической коробке лежала пленка с записью новой постановки, которую представлял Джеф Джефферсон.
Лимузин въехал в здание; Доктор вышел возле лифта, поднявшего его на верхний этаж, половину которого занимала большая комната. Проектор уже был установлен. Доктор открыл металлический контейнер и дал катушку механику. Человек вставил пленку в аппарат, прокрутил несколько футов, чтобы установить уровень звука.