Протащив его по длинному лабиринту галерей, они втолкнули его в массивную двустворчатую дверь. Зал, куда попал Карачун, был когда-то пультовой метеорологической станции, которую основали здесь первые оборотни-ученые для изучения атмосферы Приса. Высокий потолок был завешан проводами и светильниками. Когда генераторы станции остановились, выработав свой ресурс, это место облюбовали летучие мыши — единственные теплокровные обитатели этого мира.

Оборотни из других миров в здешних местах встречались не так, чтобы часто, планета не располагала к наплыву "туристов", а потому поглазеть на странное бескрылое существо собралось все местное население, вплоть до совсем маленьких мышат, которые высовывали любопытные мордочки из под крыльев своих родителей.

В центре зала, среди нагромождения древней аппаратуры находилось кубло из обрывков кабелей и фрагментов стоек. Здесь обитали самые старые и крупные нетопыри — личная свита правительницы Колонии.

Карачуна подтолкнули к охранникам, и те с недовольным шипением стали расползаться в стороны, открывая одинокую белую фигуру, висящую вниз головой в самом центре. Эта летучая мышь была воистину исполинских размеров, раза в три превышая габаритами самого крупного нетопыря из свиты. Белые кожистые крылья словно плащом закрывали существо. Хозяйка Колонии висела неподвижно, будто спала.

— Ты зря пришел, двадцать восьмой, — раздался приглушенный старческий голос из-за плотного кокона крыльев.

— Прошу меня простить Пифия, но я вынужден потревожить твой покой… — скрипучим, каркающим голосом просипел Карачун.

Ядовитый воздух уже изрядно разъел голосовые связки и каждое слово отдавалось резкой болью в его горле.

— Я нашел ренегата. Белый медведь в мире Паргот. Кто он? И по какому приговору был послан?

Белый кокон зашевелился и начал раскрываться. Огромные крылья медленно, будто нехотя, разошлись в стороны, являя лик летучей лисицы. Абсолютно красные глаза распахнулись и уставились на енота.

— Его зовут Валкас-Идущий-Бурей…

— Тройное имя?!! — енот едва не подпрыгнул на месте, забыв даже о своем плачевном состоянии, — Так он с Атиоса?! Значит он Нерожденный!

— … он выполнял приговор некоему Матеусу в мире Паргот, — словно не слыша его слов продолжала Пифия, — Матеус уничтожен, но контракт не закрыт.

— Нвозможно!!! Нерожденный не выполнил контракт? И Матеус убит! Трибунал не ошибается! — в запале Карачун забылся и подался вперед, но тут же отшатнулся — здоровенный нетопырь-охранник ударил его в грудь.

— Ты услышал достаточно, Ловец, — летучая лисица снова принялась заворачиваться в собственные крылья и обратилась уже к своим подчиненным, — Господину Карачуну больше нечего здесь делать… вышвырните его наружу!

— Хо-хо! Право дело, господин, вы уж не сердитесь. В нашем захолустье редко появляются гости, — медведь гризли вынул из ящика письменного стола две стопки и пузатенький графинчик, — Вот ребята и отреагировали…

— Да что же мне так везет-то последние дни! Сначала мне разнес голову булыжником косорукий компаньон, потом я задыхался на Присе, теперь вот чуть не замерз в ваших пустошах! — Карачун плотнее закутался в фольгированное термоодеяло, — А главное, бить-то меня зачем было? Я ведь промерз так, что двигаться не мог, не то, что сопротивляться!

— Нууу… — медведь неловко развел лапами — Служба, господин Ловчий, сами знаете на какой мы границе живем… У нас прямой выход на них, у них прямой выход на нас… Вот и усердсвуют ребята. Повадились, как-то к нам их лазутчики… Ай, черт с ними!

Часть кристально прозрачной жидкости перекочевала из пузатого графинчика в обе стопки. Оборотни с предвкушением звонко стукнулись емкостями, шумно выдохнули опрокидывая содержимое в пасти, синхронно крякнули и потянулись лапами к вяленому окороку.

— Ууух!! Хороша, зараза! — медведь, жуя кусок мяса довольно откинулся на спинку кресла.

Карачун, выпучив глаза пропустил пару вдохов. Глотку будто огнем обожгло, спирая дыхание и выжимая из глаз слезы. Чуть продышавшись и прожевав свой кусочек мяса, он с удовольствием ощутил, как термоядерная бомба внутри желудка разливается по телу приятной горячей волной.