Особенно расплодились в невиданном изобилии пауки. Эти полуразумные сверх-хищники поражали размерами и видовым разнообразием. В условиях такого климата они практически не старели, а растут пауки в течении всей жизни. Наиболее древние особи достигали веса в пару тонн, и размерами были способны конкурировать со зданиями в несколько этажей. Их толстая хитиновая броня могла выдержать прямое попадание из плазмоизлучателя. Всех попавших сюда переселенцев могло порадовать только одно обстоятельство — пауки по своей природе жуткие индивидуалисты, и не очень-то любят жить колониями. Охотничьи угодья были давно поделены, и хозяева не терпели на своих территориях соседей.
Отравленный воздух потихоньку начинал давать о себе знать. Сначала появилась отдышка и енот был вынужден каждые несколько минут сменять бег трусцой на размеренный шаг, чтобы дать измученным легким хоть немного насытить кровь кислородом. К сожалению, вместе с кислородом в организм попадали и вредоносные вещества, и каждая следующая передышка становилась длиннее предыдущей. Вскоре и вовсе от бега пришлось отказаться, полностью перейдя на быстрый, но размеренный шаг. Когда лес остался позади, и на горизонте стали проступать очертания скал, идти стало совсем тяжело. Приходилось делать длинные остановки чтоб надышаться. Не смотря на ничтожность пройденного пути, лапы Ловца налились свинцом, сердце бешено билось, а в глазах появились темные круги — верный спутник кислородного голодания.
Карачуну пока что везло. Возможно, хозяин здешних земель был сыт и пребывал в состоянии переваривания еды. Чем старше и крупнее паук, тем реже ему нужен корм. Те, что были размером с домашнюю собаку, могли обходиться без пищи пару месяцев, тогда как древние исполины и вовсе выходили на охоту раз в несколько лет.
Добравшись до подножья массивной скальной гряды, енот обессилено рухнул на крупный валун. Глотку жгло от ядовитых испарений, глаза резало, но перевести дыхание так и не удавалось. Кровь уже насытилась ядом и почти не разносила кислород, так необходимый мышцам. Конечности немели, пальцы на руках уже не слушались, отказываясь гнуться. Но чутье не обмануло Ловца, точно выведя его к ближайшей колонии нужных ему существ. Очертания входа в пещеру даже сквозь сумрак были хорошо различимы. Собрав последние силы Карачун поднялся на все лапы и побрел в гору, карабкаясь на высокие валуны и оскальзываясь на россыпях мелких камней.
С каждым метром продвигаться становилось все сложнее. Крупные камни закончились, а мелочь, которой был усыпан весь склон, норовила осыпаться при любом движении и утащить енота вместе с собой вниз. Спустя пару минут безумного штурма каменного склона, Карачун почувствовал, что он здесь не один. Оглянувшись, он увидел, как позади, аккуратно переставляя лапы, следом за ним лезет огромный паук. Судя по размерам арахнида, ему было минимум лет сто. Ощупывая поверхность длинными ворсистыми лапами, чудовище каким-то образом находило надежную опору и методично поднималось вслед за жертвой. Карачун из последних сил рванул вверх, уже не обращая внимания ни на боль в разодранных лапах, ни на дикое жжение в легких. Сил для обороны у него просто не было. Щебень на склоне предательски осыпался при каждом новом скачке енота, срываясь вниз целыми камнепадами и угрожая утащить его вниз. Но был в этом и прок. Сыплющиеся сверху камни мешали пауку, выбивая у того надежную опору из-под лап и дезориентируя шумом.
Когда Карачун дополз до твердого скального выступа, мохнатые лапы преследователя уже едва не цепляли его за хвост. Сквозь грохот осыпающихся камней отчетливо слышалось щелканье жвал, что придавало еноту нехилый стимул активнее работать лапами.
В отличии от Ловца, восьмилапый хозяин здешних земель не страдал от удушья, и выбравшись на ровную площадку замер, растопырив передние лапы. Арахнид, судя по всему, был абсолютно слепым, и ориентировался при охоте на колебания, издаваемые жертвой при движении. Чувствительные волоски на его лапах ловили мельчайшую вибрацию, а твердый скальный навес замечательно ее передавал. Енот замер, всего в каком-то десятке шагов от паука.
Хриплое дыхание Ловца или гулкие удары его сердца с головой выдадут его охотнику. А сил даже для тонкого щита у него попросту не осталось.
Стараясь не дышать, Карачун подобрал один из валяющихся под ногами камней и изготовился для броска. Как только осыпь внизу затихла, енот с размаху швырнул камень в противоположном направлении, и когда тот с громким стуком покатился по скале, Ловец прыгнул в сторону входа в пещеру.
Паук сначала дернулся на отвлекающий звук, но тут под лапами приземлившегося енота предательски хрустнул щебень и паук тут же рванул в его сторону, замерев в паре метров от добычи. Отвратительного вида хелицеры подрагивали прямо напротив морды застывшего статуей енота. Тягучими каплями на камни площадки по ним стекал яд.
Из такого положения енот не мог видеть того, что происходит перед горой. А посмотреть было на что… Две размытые тени бесшумно скользнули в багровом небе и заложив крутой вираж синхронно помчались к пещере. У самого входа, на безумной скорости тени снова разошлись в стороны красивым виражом, а скала под лапами паука вспыхнула россыпью ярких искр. От сдвоенного взрыва енота отбросило вглубь пещеры и крепко приложило спиной о камень. Дезориентированный внезапным нападением паук щелкнул хелицерами, пытаясь достать невидимую добычу. Поймав лишь пустоту, он резко закрутился на месте, реагируя на новую угрозу.
Тени в воздухе описали широкий круг и сойдясь вдали повторили заход на скалу, пикируя на предельных скоростях и отворачивая в стороны у самой цели. Под брюхом у паука расцвели вспышки новых разрывов. Чувствительные волоски на лапах обгорели. Паук, потеряв ориентацию в пространстве, рванул наугад, врезался с размаху в отвесную скалу совсем рядом с входом и бешено перебирая лапами принялся карабкаться по склону. Две новых вспышки сбили его со склона, и паук кувыркаясь полетел вниз.
Тени плавно зашли на посадку, и хлопая перепончатыми крыльями погасили свою скорость. Два огромных, уродливых нетопыря сложили крылья и поползли к входу в пещеру.
— Посмотри-ка, какую падаль занесло в наши края! — первый нетопырь опустил свою отвратительную морду к валяющемуся возле камня еноту.
— Давай с утеса скинем? Оно сейчас сдохнет и будет тут вонять… — предложил второй.
— Оно и так воняет, хотя пока и не сдохло… — парировал первый, — Это же цепная собака Трибунала!
— Ба! Какие гости! Уважаемый Ловец! Извините, что не прибрано, никак не ждали! — издевательски проговорил второй нетопырь, делая вид, что подметает крылом пол пещеры.
— Пифия… — сплевывая жгучую слюну и кашляя на каждом слове проскрежетал Ловец, — Мне… нужна… Пифия…
Гермодверь с шипением захлопнулась. Два нетопыря поволокли тело енота по вырубленным в скальном массиве коридорам с далеко не гладкой поверхностью пола, нисколько не заботясь о его сохранности.