— Значит, фуфло мне заряжал? — не дождавшись ответа, Равиль со значением покачал головой. — А знаешь, как называются те, которые фуфло заряжают? Фуфлыжниками называются. А знаешь, что с фуфлыжниками делают? В глаза мне смотри! — неожиданно повысил голос говоривший. — Кому говорю, в глаза!
Подняв взгляд на татарина, Кашкет понял: от этого человека вряд ли можно ожидать пощады. «Фуфлыжникам» не принято прощать: простив карточный долг, выигравший неминуемо потеряет авторитет. И теперь лишь Равиль и только Равиль вправе решать, как поступить с проигравшим. В худшем случае он «опустит» его, «путевого мужика» Кашкета, прямо тут, в камере пересылки. В лучшем — сломает ему руку, что также принято в этой ситуации.
— Ну что, фуфлыжник, очком отвечать придется. — Пальцы Равиля уже расстегнули ширинку брюк, когда «фуфлыжник», полностью потеряв контроль над собой, бухнулся на колени и, закатав рукав, вытянул вперед руку.
— Равиль, не надо! — срываясь в истерику, кричал он. — Рука карты держала, ее ломай! Я рукой отвечу, Равиль, только не это!
Но татарин, не обращая никакого внимания на крики «фуфлыжника», уже расстегнул штаны, приспустив их до колен.
— Пацаны, подержите его, чтобы не брыкался, — произнес он, оборачиваясь к сокамерникам. — Порнуха есть какая-нибудь? Ага, давай сюда, я ему на спину пристрою…
Уже на зоне, куда Кашкет отправился с репутацией опущенного, он случайно узнал: его недавний противник Равиль слыл одним из самых опытных «катал» Казани. Вне сомнения, первоначальный проигрыш татарина был типичной уловкой, чтобы затянуть соперника в игру. Удивительно, но Кашкет, знавший и не такие приемы «катки», не понял этого сразу. Впрочем, это был не единственный прокол проигравшего. Потом Кашкет сообразил: новенькая карточная колода, купленная у краснопресненского «вертухая», наверняка была предварительно «заряжена». Равиль оказался настолько виртуозным «каталой», что даже опытный Коля не заметил обмана.
Впрочем, судьбу бывшего «путевого мужика», а ныне «проткнутого пидора» это знание уже не облегчило: провести пять лет в «петушином» сословии — испытание слишком жестокое…
И не раз еще осужденного за мошенничество Кашкетина будет преследовать навязчивая мысль: а не расплата ли это за его прошлые дела, за обман десятков лохов — мужчин и женщин, которых сам он так расчетливо и безжалостно «кинул», прекрасно понимая, что не все они, конечно, но многие «попадали» не от алчности своей, а в надежде хоть и таким сомнительным способом добыть денег на жизнь. А проиграв профессиональному мошеннику, становились, пусть и в переносном смысле, такими же, как и он, опущенными…
Женский вопрос
В 1990 году на «женском» корпусе Бутырки была пресечена попытка массовых беспорядков: арестанткам (в основном проституткам-«клофелинщицам» из гостиницы «Космос») удалось взять в заложницы двух женщин-контролеров. Подследственные намеревались обменять захваченных охранниц на свободу, но были остановлены при попытке покинуть этаж.
Видимо, вышеперечисленные инциденты, а также вопиющая антисанитария в Бутырке и явились главными причинами, которые обусловили строительство отдельного, «женского» сизо.
До 1995 года женщины-арестантки содержались на пятом этаже специально отведенного блока Бутырской тюрьмы. Женщины-подследственные составляли до 10 процентов от общего количества заключенных, занимая от тридцати до пятидесяти камер из четырехсот тридцати четырех, имеющихся в распоряжении администрации сизо № 2.
В 1996 году из Бутырской тюрьмы, из камеры № 314, успешно бежала С. Сорокина, обвиняемая в мошенничестве и хранении огнестрельного оружия. С. Сорокиной удалось выдать себя за сокамерницу, некую В. Воронцову, которая уже провела в сизо срок, назначенный судом, и должна была освобождаться.
Внешнее сходство и знание анкетных данных В. Воронцовой позволило С. Сорокиной беспрепятственно покинуть стены Бутырки. (Примечательно, что произошел этот побег в день выборов Президента России.)
Успешный побег с подменой ускорил перевод всего оставшегося женского контингента из следственного изолятора Бутырки в новый, только что построенный изолятор.
Следственный изолятор № 6, известный в просторечии как «Текстильщики» (названный так из-за близости к одноименной станции метрополитена), открыт в начале 1995 года и предназначен исключительно для содержания женского контингента.
Следственный изолятор «Текстильщики» — один из немногих в России, построенный почти полностью в соответствии со стандартами европейской пенитенциарной системы. При сооружении этой женской тюрьмы учитывались и санитарно-гигиенические требования, диктуемые спецификой контингента, и возможность проведения свиданий с детьми. Проектировщиками тюрьмы были предусмотрены даже так называемые «комнаты для психологической разгрузки», камеры отличаются значительно большим комфортом и меньшей перенаселенностью, нежели остальные столичные сизо — по условиям содержания женская тюрьма сравнима разве что с сизо № 5, «Водным стадионом».
Сизо № 6 находится на окраине Москвы, в микрорайоне, расположенном неподалеку от монастыря XVIII–XIX веков, между двумя гаражными кооперативами. Представляет собой пятиэтажное сооружение из бетона, облицованного белой кафельной плиткой.
Корпус в плане прямоугольный, со сторонами приблизительно 150 на 200 метров. По углам возведены башенки с винтовыми лестницами, ведущими в тюремные коридоры.