— Десять рублей? — удивился Коля столь мизерной ставке.

— Баксов… Или слабо?

Конечно, опытный Кашкетин сумел пронести с собой в камеру деньги: арестант прекрасно понимал, что без денег в тюрьме и на зоне долго не протянешь. Денег было вроде бы порядочно, целых пятьсот рублей, но их предстояло растянуть на неопределенное время: на зоне, куда отправлялся Коля, могло не оказаться работы, а это означало нули на лицевом счете и, как следствие, полуголодное существование.

— У меня нет баксов, — с сожалением произнес Кашкет.

— А что у тебя? Рубли? Ничего, проиграешь, по курсу посчитаем.

— По какому?

Равиль высунул голову из-за занавески:

— Пацаны, сколько теперь бакс в обменке стоит?

— Шесть, — отозвался один арестант.

— Вчера по радио передавали: вроде бы по шесть двадцать покупают, — сообщил другой.

— Ну что, Кашкет, — Равиль аккуратно поправил занавеску-простыню, — я баксы ставлю, а ты рубли. Давай твои «деревянные» по шесть двадцать будем считать, идет?

— То есть один кон — шестьдесят два рубля?

— Ага. Ну так что?

— Давай, — Колина рука потянулась к лежавшей на одеяле колоде, — двадцать конов, потом подбиваем лавэ и расчет. Нормально?

Сперва удача сопутствовала Кашкету. Из двадцати конов он выиграл четырнадцать, из которых три — вчистую, «бурой», то есть имея на руках сразу три козыря. К концу вечера денежные запасы удачливого игрока пополнились приличной суммой долларов, которые Равиль сразу же отдал сопернику.

На следующий вечер картежники вновь сели за «буру». И вновь Кашкетину повезло: из двадцати конов он выиграл тринадцать. Татарин оказался игроком не менее азартным, чем Коля…

— У меня только тридцать баксов осталось. — Равиль тяжело вздохнул, извлек из-под стельки ботинка две замусоленные купюры по пять долларов и две по десять. — Или проигрываю, торможу, и все на этом, или… Давай еще три кона.

Наверное, в тот момент Кашкету следовало остановиться — ведь по всем правилам тюремной игры картежник, независимо от выигрыша или проигрыша соперника, имеет право в любой момент сказать «нет», и никто не вправе его за это осудить.

Наверное, следовало подальше запрятать выигранные баксы, радуясь удаче.

Наверное, следовало вообще больше не прикасаться к «стирам» на этой проклятой Краснопресненской пересылке.