Вопреки ожиданиям, выколачивать признания пришлось довольно долго.
Сперва на голову подозреваемого натянули противогаз, то и дело перекрывая доступ воздуха, но увы, излюбленный милицейский прием, именуемый «слоником», не помог. Раздосадованные милиционеры приковали юношу наручниками к батарее центрального отопления и принялись методично избивать валенками, набитыми песком. Удары такими нехитрыми приспособлениями весьма болезненны, но в то же время не оставляют никаких шансов для возможного медицинского освидетельствования. Подозреваемый стоически перенес и это истязание, и тогда раздосадованный Коробов решил применить пытку электротоком. То, что не удалось решить при помощи валенка и противогаза, принесло результат благодаря проводкам, присоединенным из розетки к половым органам молодого человека. Спустя каких-то пятнадцать минут Сергей Панченко, вконец обессилев, согласился подписать что угодно, лишь бы его прекратили мучить.
Старший следователь, вольный борец Гусаров хотел было повесить на молодого человека еще один глухой «висяк», угон автомашины, случившийся три месяца назад, но Коробов великодушно простил подозреваемому этот преступный эпизод: начальство угон не заказывало.
Сотрудники милиции быстренько надиктовали Панченко «чистосердечное признание». Спустя полтора часа двое ханыг, подкармливаемых ГУВД, «опознали» ломик, который они якобы неоднократно видели у Панченко, и самого подозреваемого, который за день до кражи якобы полтора часа крутился рядом с магазином.
Ломик этот и стал основным вещдоком в уголовном деле по статье 158, части второй, а «чистосердечные признания» и свидетельские показания ханыг — главными аргументами обвинения.
Двенадцатого декабря состоялся суд: вина подследственного не вызывала сомнений даже у защиты. Согласно приговору, гражданин Панченко С.В. получил четыре года лишения свободы с отбыванием срока заключения в исправительно-трудовом учреждении общего режима и возмещением нанесенного государству ущерба.
Правда, спустя полгода в соседнем Клину поймали двух гастролеров-осетин, признавшихся в ограблении того самого промтоварного магазина, но клинские оперы грамотно переиграли ситуацию, предложив подследственным взять на себя не раскрытый коллегами угон автомобиля.
А лейтенант Юрий Иванович Коробов заслужил похвалу начальства и очередную почетную грамоту. На торжественном собрании по поводу Дня советской милиции его фамилию назвали в числе передовиков. И уже в следующем, 1982 году молодой офицер был поощрен внеочередным представлением к званию.
О Панченко он и думать забыл: не он первый, не он последний…
Юрий Иванович Коробов проработал в органах внутренних дел до конца 1987 года, уволившись в звании майора и должности замначальника ГУВД.
Решение уйти из «органов» прозвучало для высокого начальства громом среди ясного неба: если уж такие грамотные, честные и принципиальные офицеры уходят из милиции по собственной инициативе, кто же будет ловить преступников?
Замначальника отговаривали, сулили скорое продвижение по службе, намекали, что при удачном стечении обстоятельств он через пару лет сможет сесть в кресло начальника всей городской милиции, но Юрий Иванович был непоколебим в своем решении. К тому же Коробов загодя запасся медицинскими справками, свидетельствовавшими, что он не может продолжать службу по состоянию здоровья.
Получив ценный подарок и благодарность в приказе министра, отставной майор МВД отправился на заслуженный отдых.
На прощальной пьянке Коробов, слушая начальственные похвалы, лишь счастливо улыбался. Он не жалел ни о десяти годах, отданных милиции, ни о том, что ушел из «органов» именно теперь и по собственной инициативе. Главным было уйти вовремя, что он и сделал. Опасная и трудная служба исчерпала себя, как артезианская скважина или золотоносная жила. Все, что можно было получить от службы в милиции, отставной майор уже получил: отличную трехкомнатную квартиру, репутацию предельно честного, принципиального человека, а главное — обширные связи, которые помогут ему в дальнейшем.
Милиция стала всего только жизненным трамплином, но ведь на трамплине не принято останавливаться. С него надо прыгать!
Тем более что неожиданный поворот во внутренней политике сулил замечательные жизненные перспективы: в Советском Союзе уже вовсю шумела перестройка, открывались первые кооперативные кафе и торгово-закупочные фирмы, а цеховики, еще недавно строчившие «фирменные» джинсы в условиях конспиративного подполья, в открытую выносили свою продукцию на Рижский рынок. Слово «коммерсант», еще недавно воскрешавшее устойчивые ассоциации с ОБХСС и строчкой приговора о «конфискации имущества», постепенно превращалось из ругательства в комплимент.
В начале 1988 года Коробов, используя старые связи, получил в долговременную аренду заброшенный заводик на окраине города, открыв там цех по производству «фирменных» пластиковых пакетов. Падкие на импорт сограждане охотно раскупали склеенные четырехугольники целлофана с броскими аляповатыми надписями «Marlboro», «Camel», «Wrangler»… Пакеты сменились майками с аляповатыми надписями «не по-нашему», майки — джинсами-варенками, джинсы — «итальянской» мебелью…
В начале девяностых Москву захлестнул компьютерный бум — деньги на персональных ЭВМ не делал только ленивый. Система была простой и безотказной: в Германии, Голландии или Бельгии закупалась партия морально устаревшей аппаратуры, которая в условиях технически отсталого СССР уходила влет. «Фирменные» пакеты, джинсы и мебель были забыты навсегда, и Юрий Иванович всерьез занялся торгово-закупочным бизнесом. Заработав несколько десятков миллионов рублей, удачливый предприниматель грамотно вложил их в производство спиртного, и к 1993 году Коробов стал владельцем небольшой установки по изготовлению зернового спирта. Производство разместилось в том самом заводике на окраине города, где начинался «пакетный» бизнес.
Новое предприятие, не требовавшее долговременных капитальных вложений, сразу же сделалось необычайно прибыльным. Спустя год спиртозаводиков было два, потом — три, потом — восемь… Юрий Иванович не ограничивался родным городком, размещая производственные мощности по всему Подмосковью: Клин, Подольск, Можайск, Наро-Фоминск, Серпухов…
Дела Коробова пошли в гору. Он уже не вкладывал средства в расширение производства, тратя доходы на свои нужды. Сперва появилась новая «девятка», затем не очень подержанный «Мерседес», затем новый «Фольксваген», а через полтора года новый джип — представительский темно-вишневый «Шевроле-Блейзер». Плюс еще одна квартира в Солнечногорске, предусмотрительно записанная на жену. Плюс квартира в Подольске, оформленная на тещу. Плюс квартира в самом центре Москвы, где Юрий Иванович и поселился с семьей.