Они миновали два отсека и вошли в небольшое помещение, с каждой из сторон которого находилось по нескольку камер. Они имели странную нумерацию. Алексея подвели ко второй. «Вертухай» открыл дверь и сказал:

— Заходи.

Алексей вошел. Здесь на полу сидели человек шестнадцать, каждый из них держал в руках вещи. «Значит, «сборка», — понял Алексей. Здесь заключенные ожидали направления либо в другие камеры, либо в другой следственный изолятор, либо в колонию.

Никто не разговаривал, только трое шептались между собой. Горела тусклая электрическая лампочка, закрытая металлической сеткой.

Алексей сел и стал осматривать присутствующих. Вдруг он заметил, что в углу, низко опустив голову, сидит мужчина, очень похожий на Розенфельда. Алексей всмотрелся. Да, это был он.

Алексей встал и начал ходить, как бы разминая затекшие ноги и все время посматривая в сторону Григория. Но тот головы не поднимал. Наконец Алексей подошел к нему и как бы случайно опустился рядом. Тот оставался безучастен. Тогда Алексей толкнул его ногой. Только тогда Григорий медленно, с испугом поднял голову. Глаза его расширились. Но он продолжал молчать.

— Гриша, ты что, не узнаешь меня? — спросил Алексей тихо.

— Узнаю, — медленно, как бы через силу, проговорил Розенфельд.

— Как ты?

— Жив пока…

— Что с тобой сделали?

Розенфельд поднял голову и застонал. Алексей понял, что ему здорово досталось за это время. Он старался говорить коротко и очень тихо:

— Так что же с тобой?

— Меня били каждый день…

— Кто?

— Сокамерники, требовали деньги…

Алексей легко представил, как Розенфельда специально бросили в общую камеру к матерым уголовникам, каждый из которых норовил выбить из коммерсанта деньги.

— Угрожают пресс-хатой, — еле слышно проговорил Розенфельд.

Алексей тяжело вздохнул.

— Что они хотят?