— Говорят — ты обвиняемый, тебе грозит большой срок за хищение и контрабанду. Но если дашь показания на «крышу», — Розенфельд сглотнул слюну и сделал паузу, — о вымогательстве машин, то будешь свидетелем, и мы тебя выпустим.

— Обманут! — уверенно сказал Алексей.

Розенфельд опять тяжело вздохнул.

— Сейчас хотят в другую камеру отправить.

— В какую?

— На «спец», к ворам…

Алексей легко хлопнул Григория по плечу:

— Не бойся. Я знал многих воров и сидел с ними в зоне. Они народ справедливый. Да и народу в камере пять-шесть человек, это лучше. У нас в «хате» об этом базарили. Так что, может, кто тебя под свое покровительство возьмет.

— Я больше так не могу!! Я не выдержу! — сказал Розенфельд.

Вдруг залязгал замок, дверь открылась, и «вертухай» выкрикнул:

— Розенфельд, с вещами на выход!

— Держись! — тихо сказал Алексей на прощание.

Сидя на «сборке», Алексей ясно представлял себе картину, как в камере издеваются над беззащитным евреем…

На следующий день пришла и его очередь. Все тот же конвоир открыл дверь и назвал его фамилию. Алексей взял вещи и медленно вышел в коридор.

— Куда? — спросил он.

— В новую камеру, — коротко сказал «вертухай».

Алексей молча пошел вперед.

Практика переброски заключенных из камеры в камеру существовала в стенах следственного изолятора давно. Это был один из тактических приемов администрации. Во-первых, заключенному не давали возможности существовать в определенном коллективе. Каждый раз в новой камере заключенный начинал с нуля. А если перед этим у него что-то было не так, тюремная почта работала оперативно. Заключенный не успевал прибыть на новое место, как все здесь уже знали, кто он и что.

Алексей вошел в новую камеру. В ней было человек тридцать — мощные, крепкие ребята, многие в наколках. Определенно, это был «малый спец», среднее звено между общими камерами и «большим спецом».

Никто не обратил на Алексея внимания. В углу работал телевизор, шла передача «Клуб путешественников».