Предвидя близкое прощание с временной жизнью, отец Даниил с радостным спокойствием видел, что свой богатый опыт исихаста — наследство, переданное от великих исихастов прежних времен — он оставляет достойному ученику — отцу Каллинику.
Преподобный Григорий Синаит, прибывший на Афон в начале XIV века, зажег там пламя исихазма.
Он стал учить богодухновенному подвижничеству, когда посредством полного освобождения ума от суетного, созерцания и умно-сердечной молитвы душа предуготавливается к духовному единению с Богом.
Пламя это, словно драгоценное сокровище передаваемое из поколения в поколение, горело в душе старца Даниила, который сейчас с благоговейным трепетом решился передать его ученику.
С того времени, когда он был посвящен в тайны умной молитвы и созерцательной жизни, отец Каллиник испытывал некое вдохновение, как при Пятидесятнице.
Прежде всего, он должен был понудиться, ясно взглянув себе в душу, смело и решительно изгнать из себя все нечистое, малейший сорняк, всеяйный врагом. Только таким путем можно было продвинуться дальше и, восхитив небесный мир тишины, жить господином в храме своей души.
Какую радость познал он! Что открылось пред ним! Какой небесный свет — свет Фавора и Воскресения — встретил его, когда он лишь начал приближаться к Отцу света, Который зрел его издалека, с самого конца пути!
Теперь старец Даниил мог оставить этот мир со спокойной душой. В 1881 году мощи Старца, обернутые старенькой мантией, обрели покой в своем последнем приюте в земле. Неописуема была скорбь ученика, расставшегося с тем, кто был ему дороже всех после Бога, — со своим Старцем.
Он переживал смерть, глаза были полны слез. Как теперь жить без духовного отца? Старец был его духовной сокровищницей, неким духовным банком, из которого в трудные часы душевной брани можно было черпать небесный капитал. Он осознавал, что осиротел, подобно преподобному Симеону Новому Богослову, который оплакивал смерть своего Старца такими словами:
«Ты забрал из этого мира отца моего. Увы!
Ты удалил от глаз моих моего наставника,
О Человеколюбче, Ты меня оставил Совсем осиротевшим, совсем забытым».
Возрастание в аскетизме
Прилежание к учению
Отец Каллиник стал старцем в каливе исихастов преподобного Герасима. С ним подвизался отец Неофит из Самоса, который также был учеником старца Даниила, вслед за отцом Каллиником.
Важнейшим для отца Каллиника было святое хранение учения Старца и тщание в жизни духовной, дабы оправдать те великие надежды; которые тот на него возлагал. И он, прилагая огромные усилия, оказался действительно достойным наследником этой духовной традиции. Аскетизм, пост, молитвы, молчальничество, бдение над своим разумом- все это блюлось неуклонно и благоразумно. По мнению отцов, старец Каллиник был даже более строг во всем, чем старец Даниил.
Он любил учиться, очень прилежал к чтению. Хотя и не имел университетского образования, обладал исключительно острым умом и мог вникнуть в самые трудные писания и постичь глубочайшие мысли Евангелия и Отцов.
По своему значению писания Отцов-исихастов стояли для него на втором месте после Евангелия. Исихий Пресвитер, Исаак Сирин, Григорий Палама и все, кто жил в состоянии, в духе священного молчания, были близки ему. Он подражал их житию, он стремился мыслить их мыслями. Живя в таких же условиях, как и они, пользовался их духовными плодами.
Умный и прилежный в учении, развивающий талант, данный Богом, он поставил перед собой задачу овладеть русским языком. И овладел настолько хорошо, что мог и говорить, и писать на нем. Как мы увидим далее, это пригодилось ему в жизни.
Великой его любовью было «Добротолюбие». Он вновь и вновь перечитывал страницы этой книги, соединяясь с родственным духом тех, кто прежде избрал жизнь бдения и созерцания, и духовная радость переполняла его.