– Мистер Стэйнфорд, сэр.

Когда Смизер, вся красная от волнения, удалилась, Сомс не сразу нашелся с чего начать: лицо у Стэйнфорда было как пергаментное, точно он вышел из могилы. Наконец Сомс сказал:

– Я хотел поговорить с вами об одном чеке. Кто-то подделал подпись моего племянника.

Брови поднялись, веки легли на глаза.

– Да. В суд Дарти не обратится.

Сомсу стало тошно.

– Вы так уверены? А вот мой племянник еще не решил, как поступить.

– Мы вместе учились, мистер Форсайт.

– И вы на этом спекулируете? Есть, знаете ли, предел, мистер Стэйнфорд. А подделка была умелая для новичка.

В лице что-то дрогнуло, и Сомс извлек из кармана подделанный чек. Ну, конечно, недостаточно защищен, даже не перечеркнут. Теперь на чеках Вэла придется ставить штамп: «Обращения не имеет, платите такому-то». Но как припугнуть этого типа?

– Я пригласил сюда агента сыскной полиции, – сказал Сомс. – Он войдет, как только я позвоню. Так продолжаться не может. Раз вы этого не понимаете…

И он сделал шаг к звонку.

На бледных губах возникла еле заметная горькая улыбка.

– Вы, мистер Форсайт, смею предположить, никогда не бывали в нужде?

– Нет, – брезгливо ответил Сомс.

– А я не выхожу из нее. Это очень утомительно.

– В таком случае тюрьма вам покажется отдыхом.

Но уже произнося эти слова, он счел их лишними и, пожалуй, грубыми. Перед ним был вообще не человек, а тень, томная, скорбная тень. Все равно что терроризировать привидение!

– Послушайте, – сказал он, – дайте мне слово джентльмена оставить в покое моего племянника и всю нашу семью, тогда я не буду звонить.

– Очень хорошо, даю вам слово; верить или нет – ваше дело.