— Ещё чего, ты ж без меня там заблудишься в Ласточкином Гнезде.

— Уверяю, я скачал последнюю версию навигатора.

— Значит скопытишься со скуки… — флегматично отметила я, все так же не смотря на писателя.

— Разочарую, Российский Съезд Писателей не даст мне помереть.

Я развернулась к Васе. Недоуменно вскинула бровь. Он стоял, не обращая на меня внимания, словно невозмутимости ему хватало ровно на одну половину лица. Потом не выдержал, взлохматил волосы, снял очки и, потирая глаза, объяснил:

— Это у тебя крымские каникулы, а я лечу работать.

— И как часто ты так работаешь? — с сомнением протянула я, ещё не разобравшись, что чувствую, то ли меня взяли, как баласт, то ли как мелкую награду за его согласие на участие в сомнительном мероприятии нашего издательства.

— А как часто ты приезжала поливать мои бегонии?

Я призадумалась. Ну, бывало пару раз. Ещё в браке. Правда, именно тогда я поняла, что садоводство это не мое. На третий день моей заботы, один из кустов начал медленно отдавать концы, словно торопился на прогулку в лучший мир, иной. К концу моих ухаживаний цветок окончательно определился со светом и, махнув пару раз мне тощим стеблем, загнулся. Пришлось ехать и покупать новый. В магазине не оказалось столь заморенных, и в коллекции Спиридонова, среди сирых и убогих, появился самый настоящий цветочный альфач. Как мне думается, Вася заметил подмену, но чисто из-за хорошего воспитания не стал ворошить свежий горшок с землей.

— Василий, — раздался мелодичный голос, — Костя спрашивает какой бюджет на рекламу, ты так и не ответил…

Я перевела взгляд на миловидную пухленькую девушку, что стояла позади. Она была ниже меня на голову, в потертых джинсах и белом худи. Встретившись со мной глазами, она мило улыбнулась и, приветливо махнув рукой, представилась:

— Алена, помощница.

— Алиса, ехидная вредина, — опешив, выдала правду, как на духу. Девушка залистивисто рассмеялась и, получив ответ от Спиридонова, снова вернулась к планшету.

В салоне самолета истерика шагнула ко мне на тонких пружинящих лапах. Как пресловутая белочка настигла внезапно. Я катастрофически боюсь летать, причём так, что наступает асфиксия: не могу проглотить свои слюни, воду или успокоительное. Если честно, эта фобия меня конкретно задрала. Но в браке я ориентировалась на супруга, который поддерживал в полёте, потом на Олесю или младшую сестру. Сейчас, с ужасом понимая, что ни Вася, ни его помощница меня не переключат, я сминала ручки кресел, борясь с подступившим удушьем. Мои манипуляции не остались без внимания и Спиридонов вытащил из своей сумки фляжку, протянул мне.

— Что это? — я принюхалась: травы.

— Должно помочь, — философски пожал плечами писатель. Я набралась смелости и глотнула. По горлу покатился огненный комок с мерзким послевкусием.

— Егермейстер? — выдохнула чистое пламя. — Ты чокнулся? Это же алкоголь!

— Зато ты перестала трястись…

В логике этому бумагомарателю не откажешь. Вернув ему фляжку, я стала отсчитывать овец до взлёта, но тут прилетел новый сюрприз, в виде книги плюхнувшейся на колени. Я прочитала название и скепсиса во взгляд добавила. Вася с вызовом сложил руки на груди.

— Сильмаррион? Серьезно? Я не люблю Толкина…