Бенаюн флегматично кивнул, чтобы поддержать беседу и заметил, что Амелия Суарес пристально смотрит на Кристину де Леон. Что-то, по-видимому, очень занимало её в словах или внешности этой девушки.

– Удивительно, но мне очень хочется вам верить, – сказала Амелия, – кто вы? Вы ведь не просто посланница Великоруссии, верно?

Кристина Левонова пожала плечами.

– Возможно, только плод вашего воображения – улыбнулась девушка, звонко ставя на стол винный бокал.

На закате солнца высокий мужчина стоял на балконе того самого красивого здания, где располагался парламент Великоруссии. Перед его взором открывалась старинная площадь, забитая веселящимися людьми. Отмена локдауна и провал закона о цифровом распределителе превратился в неуправляемый карнавал, как-то даже несвойственный для этих мест. По всем центральным каналам передавали репортажи из парламента и пламенную речь Натальи Покровской, которая уже стала народной героиней.

– Просто поразительно, – как будто в пространство сказал мужчина. – Ты можешь захватить весь мир территориально, и всё же слова одной юной девы могут завоевать сердца миллионов.

Стоявшая рядом Анастасия Урусова, одетая в длинное черное платье и легкий дорожный плащ, почтительно склонила голову.

– Они называют это демократией, – с холодной вежливостью заметила Охотница. – Однако же право стыдно отступать, когда находишься уже почти у победного финиша.

– Стыд ты переживешь, моя милая – прошелестел мужчина – Ради будущего общего блага. Ради того, чему ты поклялась служить. Волны от наших действий стали расходиться вокруг, влияя на все большее количество людей. Мир всколыхнулся, испугался, и отныне живет в постоянном в страхе. Следующий этап нашего плана они заметят слишком поздно. Ты должна гордится собой.

– Воистину, – кивнула Анастасия. – Однако я хотела бы спросить… оправдана ли такая тактика глобального страха? По-моему, это крайне нерационально и не имеет гарантий.

– Ученица поучает учителя, – насмешливо отозвался мужчина, – мне крайне повезло.

– Я не поучаю, – почти обиженно сказала Охотница. – Всего лишь небольшое рассуждение. Что проку во власти без ментального подчинения?

– Паника – это то, чему никто не может сопротивляться, – пояснил мужчина. – Потенциально даже мы с тобой. Учиться управлению паникой в своих целях – это сравни открытию частицы Бога. Люди на этом миллиарды делают.

– Полагаю… вы как всегда правы, – кивнула Анастасия, учтиво сложив руки на груди.

Она всегда удивлялась, каким же искусным манипулятором был стоящий перед ней. Он познакомил её с таким океаном возможностей, о котором она и мечтать не могла даже при её светском положении и материальном достатке. Наслаждение от роскоши было ничем по сравнению с возможностью манипулировать другими. Она надеялась, что когда-нибудь поймет всю эту премудрость до конца.

– Я рассудителен и логичен. В этом залог успеха. Уверен, ты скоро это поймешь. – улыбнулся мужчина, словно прочтя её мысли.

– Шломо Бенаюн скорее всего уже получил компонент для вакцины, – решила сменить тему Охотница. – Возможно, им стоит заняться?

Мужчина продолжал смотреть на чернеющее небо и ликующую площадь.

– Оставим его пока, – махнул он рукой. – Не хочу тратить время на обхаживание нового Директора ВОЗ. Это будет непозволительной роскошью. А напомнить Бенаюну о нашем маленьком договоре мы всегда успеем в каком-нибудь нужном случае. Такова реальная политика. Моя милая.

Анастасия небрежно кивнула.