Набегающий поток воздуха ласкает лицо, но от жары не спасает.

Уж такой здесь, на Дзете-шесть, климат. За полгода я к нему не привык.

Пот лезет в глаза, капает с носа и затекает в рот. Белый бетон искрится, будто поле, засеянное семенами солнца. Фуллеритовый руль лишь слегка нагрелся, а вот местным, на их металлических драндулетах, конечно, не сладко. Однажды, когда Облако подбила меня забраться на разрядник, я даже обжёгся, перекидывая через забор её велик.

Облако...

Девчонка с обманчивой внешностью хрупкой снежинки. Видно, родители, подарив ей это мирное, мягкое имя, надеялись избежать надвигающихся на них катастроф. Ведь на деле, она — Молния, Буря, Гроза.

Неуловимая Молния. Гроза мальчишек и доставляющая взрослым одни неприятности Буря.

Без неё, я бы совсем здесь пропал. Инопланетник, сувенир, упавший на потеху озлобленным местным с недостижимых для них волшебных небес. Разъезжающий на дорогущем чёрном велике-шестьсотгаммовке, который нельзя отобрать из-за дактилоскопической блокировки.

Облако — классная, и заводила. Да здешние разве поймут! Никто не станет подчиняться девчонке. Конечно, за исключением конченых неудачников: несуразно большого, неповоротливого увальня по прозвищу Камень, Стебелька — белокожего, голубоглазого неженки, и меня — чужака, носящего странное имя Кирилл.

Не повезло девчонке с планетой, с родителями и одноклассниками... А ещё говорят, мир полон гармонии! Если даже я таю под здешними лучами, каково приходится ей?

Облако не может долго на солнце, она ведь немножко ещё и Луна.

Альбинос.

До знакомства со мной, она редко ходила гулять. Обычно только зимой. Я поговорил с папой, и он принёс крем, целую упаковку. Но и он не особенно помогает, а впереди — самый зной.

К счастью, мучиться от летней жары Облаку не придётся — испытания скоро закончатся, отца переведут на другую планету, и...

И, у меня есть план...

Шины, перекачанные, чтобы увеличить накат, гудят. Сотрутся быстрее, но ничего. Сейчас главное — скорость! Изредка покрышка упруго звенит, и в сторону отлетает камушек.

Бетонная опора разрядника Гюйгенса, а в просторечье — вероятностной пушки, режет дорогу надвое. Я сворачиваю вниз, к озеру. Через пару минут выезжаю на мост.

Тут жутковато. Руль дёргается, бьёт по рукам. Стонут фермы. Будто разбудил дракона и катишь по спине, покрытой громыхающими броневыми пластинами. Воздух пропитан тошнотворным запахом затхлой воды, да кислого металла.

Комары бьют по лицу, путаются в волосах. Наклоняю голову, щурюсь. Противно...

Наконец, мост заканчивается. Я облегчённо вздыхаю.

Останавливаюсь, чтобы вытащить расплющенных насекомых. Когда дело сделано, оборачиваюсь...