Бард судорожно пытался настроить инструмент под гомоном снующих вокруг варваров. Его руки тряслись, а лицо выражало только животный страх. Маленькие испуганные глазенки бегали от одного бугая к другому, а затем к инструменту.

— Нууу, — прикрикнул верзила с бутылкой откупоренного вина. — Че ты там возишься? Играй, давай!

Сильный подзатыльник и хрупкое тело певца свалилось на окропленную дождем сырую почву. Музыкальный инструмент сломался пополам под весом барда, а варвары недовольно забурчали.

— Ууу, недоносок! — еще один шлепок по макушке стручка и из него вылетает набранный воздух. — Совсем что ли… ик… Я тебя струнами, хер, обмотаю ты меня понял?

— Слушай, Орм, а может пусть своими мудями сыграет, у него всяко в штанах тоже струны имеются.

Варвары громко заржали.

— Давай пой, паскуда! — удар с ноги под дых.

Бедный бард развалился на земле, задыхаясь от побоев и издевательств.

— Я тебя… — замахнулся тот, кого звали Ормом, но его руку быстро перехватили. — Что за…, кто там такой…

Когда Орм развернулся на осмелевшего прервать развлечение, его брови взлетели вверх, чуть ли не путаясь в волосах, а звериная шкура, надетая поверх мускулистого торса, побледнела вместе с кожей.

— Ганран… — прошептал он, а затем упал наземь, склонив голову перед вождем. — Простите меня, король, Ваалис меня побери, не признал. — после этих слов мужчина выпрямился, продолжая стоять на коленях. — Прошу простить за наглость, я… — извинения вмиг отрезвевшего варвара прервала звонкая пощечина.

В удар было вложено немного силы, но даже этого хватило, чтоб зазнавшийся утырок отлетел на пару тройку метров, врезался в дерево и обмяк потерявшей сознание куклой. Остальные судорожно задрожали. Перед ними стоял вождь. Сильнейший из варваров, получивший благословление самого бога войны Арноса.

Ганран обвел своих последователей темными, всепоглощающими глазами. Именно в таком взгляде можно понять, есть ли в человеке стержень. Многие невольно отводили взгляд, даже не все благословленные могли выдержать такой угнетающий взор темно-карих очей.

Король кивнул и варвары, пытающиеся выбить из барда мелодию, вмиг ретировались с местособытия. Ганран тяжело выдохнул и одно рукой схватил барда за шкирку, а затем поставил на ноги. Ошалелый поэт сжал голову в плече, не в силах поднять глаза на двухметрового воина. Вождь наклонился поднять лютню. Та была испачкана грязью и сломана, что сильно огорчило мужчину.

— Хороший инструмент, — пробирающим до дрожи басом произнес Ганран. От такого бард задрожал еще сильнее. — Музыка — маленькое напоминание бога, что есть что-то большее в этом мире, чем мы. Гармоничная связь между всеми живущими и звёздами, не правда ли? — варвар посмотрел на певца, который продолжал любоваться землей под ногами. — Иди своей дорогой, бард, ты свободен.

От шокирующих слов глаза поэта превратились в сверкающие блюдца. Он, не веря услышанному, посмотрел на Ганрана, не меняющего выражение своего лица.

— Нннно… но… — заикнулся стручок. — Меня же сожрут монстры или ммммогут убить бандиты.

Ганран всучил лютню в ослабшие руки паренька. — Тебе даровали свободу, бард, лучше ступай или оставайся и дальше мальчиком для битья для этих парней.

Мужик посмотрел в сторону двух дерущихся бугаев, на которых остальные делали ставки, выворачивая карманы и доставая несчастные медяки. Бард нервно сглотнул, осматривая неотесанных зверей в человеческих обличиях. Сжав лютню покрепче, он повернулся к Ганрану.

— Бббблагодарю, — промямлил парень и помчался прочь из лагеря варваров.