Оставив все вещи в лесу, я поплелся к реке, отмывать пахучесть одежды. Сушить шкуру на костре не решился, все-таки, в отличие от кожи, она может вспыхнуть, как спичка. Развешал на деревце и поплел обратно. У места бойни меня уже ждал Яков. Рогатый добряк бился рогами о вековой дуб, сбивая с него желуди, а когда те падали, с довольной харей хрустел добытыми угощениями.
— Я смотрю, ты занят важным делом, — произнес я, покосившись на рогатого, — но у меня для тебя тоже есть нехитрая работенка.
Моя авоська, конечно, не была предназначена для большого количества переносимых вещей, но я все же умудрился затолкать туда несколько трофеев, остальное решил нести в руках. Зелий, кстати, нафармил неплохо: три оздоровительных, два на ману, одно на силу, и целых пять для характеристики ловкости, даже бутылек ночного глаза нашел. Красота. Еще в груде костей обнаружил пару бутыльков с неизвестной мне жидкостью и решил проверить их на Якове. Животное принюхалось к предлагаемому пойлу, а затем начало фыркать и отошло подальше.
— Ну чего ты? — вопросил я. — Это же не яд.
Это действительно не было ядом. Эти мерзопакостные микстуры всегда сопровождались вонючим запахом, который можно было скрыть только в алкоголе, чем и пользовались наемные убийцы или королевские интриганты.
Не став мучать рогатого, я запихнул непонятную жижу к остальным пробиркам и поднял мешок с оружием.
— За то, что бросил меня, теперь будешь моим личным скакуном.
Добряк моей затеи не понял, но рьяно запротивился, когда я попытался погрузить на него мешок. Еще целый час я бегал за зверем, пытаясь заставить его нести вещи. В ход шло все: запугивание, манипуляции, подкуп, обещание стабильного дохода без вычета налогов, но Якову было глубоко пофиг на все это. В итоге, сошлись на том, что я буду его мыть, кормить, любить и никогда не бросать, бл**ь, а он таскать мои пожитки и иногда разрешать поездить на нем верхом.
Вернувшись на берег, я умылся, а затем присмотрелся к своему отражению.
Еб**е меня семеро, что с моими глазами?
Радужка моих некогда прекрасных голубых очей теперь имела ярко красный оттенок.
Теперь я кровосися! Ахеренно, блестяшка из сумерек. Яков — моя бесполезная, тупая подружка, а варвары — клан вампиров Вольтури. Ну ладно, ладно, это все сказки, конечно, клыков-то нет, да и на кровь не потянуло, но что за машу вать?! Я не думал, что после благословения тело как-то изменится. Богиням, прежде чем одарять кого-то своей силой, нужно говорить о последствиях сразу, желательно в письменно виде.
Рассмотрев себя, больше никаких изменений не заметил, разве что человеческие резцы стали чуть острее и вытянутее в середине, на манер акульих зубов, но это не так заметно.
Безрадостно выдохнув, я завалился на разогретый за день песок. Костер разводить не стал, побаиваясь очередного нашествия плешивых головорезов.
Подумал о том, что если бы «помер» в деревне, то, возможно, Морена и тогда бы сумела возродить меня с божественной прибавкой характеристик. Тогда бы я точно смог перебить варваров и расправиться с самым главным из них. В момент смерти Мэри я сумел разглядеть его, задействовав навык малого распознавания. Главаря варваров звали Ганран, он не особо скрывался, а напротив, у его имени виднелось три знака вопроса. Я уже встречал такого, демона Зотза, в деревне Рибис. У него тоже имелось три знака вопроса, а имя и вовсе было скрыто, видимо, какой-то артефакт. Но зачем называть таверну именем, которое скрыто в статусе? Не суть, в общем, это обозначало уровень выше сотого. Не понимаю, как пал Рибис, когда в нем затесалась такая темная лошадка как Зотз?
Поглядев на отдыхающего от бегания за бабочками Якова, я перевел взгляд в сторону леса. Когда звериное чутьё усилилось божественным вмешательством, я смог услышать голоса примерно в двадцати пяти километрах отсюда. Предположил, что это очередная деревня, судя по щебетаниям детей и кряхтениям стариков. Что ж, путь намечен, осталось только дождаться утра, а то встречаться с ночным зверьем не хочется.
Перед сном решил заглянуть в статус.