«Штирлиц в буденовке и в шароварах с лампасами шел по коридорам управления РСХА, — никогда он еще не был так близок к провалу!» — вспомнив этот анекдот, я ответил.

— Понимаете, герр Вольфганг, я прагматик и стараюсь смотреть объективно на ситуацию. Существует множество факторов, позволяющих со 100 процентной гарантией прогнозировать сложности, с которыми вы столкнетесь в этой войне и, которые вас сломают.

— Очень интересно?!

— Ваш блицкриг, так называемый план «Барбаросса» уже столкнулся с огромными территориями нашей страны, которые надо преодолеть, коммуникации снабжения ваших армий уже очень растянуты, а ведь вы только вначале страны, ваши самые мобильные части — танки, без ремонта просто не доедут от Бреста до Москвы. То есть вам даже без войны необходимо останавливать вашу машинерию и производить замены траков, двигателей и всего того, что полагается при техобслуживании. Это означает, что необходимо везти запчасти для ТО и ремонта целой техники, а еще и восстанавливать подбитую. И такая ситуация у вас сложилась во всем. Ведь длинные коммуникации снабжения — это упущенное вами время, позволяющее нам успеть сделать больше вооружения, подготовить бойцов вместо погибших и попавших в плен. Далее, уже в этом месяце вы столкнетесь с распутицей, а дальше с морозами, где вся ваша техника встанет, а солдаты будут замерзать в осенних шинельках «от Хуго Босса». Все это приведет к стабилизации фронта, как минимум. Вы еще будете иметь возможность сравнить, что Россия — это вам не мягкая Франция. Наши заводы, эвакуированные в тыл, запустятся и заработают на полную мощность. Мы имеем все необходимые ресурсы: железо, нефть и так далее, то есть все то, что нужно для производства оружия. И самое главное, мы учимся воевать, воевать на фронтах и в вашем тылу, у нас уже «растут» наши маршалы Победы, умеющие анализировать ситуацию, просчитывать действия противника и предлагать победные решения. И, конечно, нельзя сбрасывать со счетов героизм русских, точнее сказать, людей всех национальностей СССР. А все ваши союзники: итальянцы, румыны, пока вы их прикрываете и они имеют преимущество, кое-как воюют, а дальше, когда вы выдохнитесь, они пешком драпанут быстрее автомобилей или будут пачками сдаваться, лишь стоит их прижать. Вот, основываясь на этом, я и спрогнозировал, что ждет великую Германию в СССР.

В общем, мне было намного легче давать оценки ситуации, обладая моим послезнанием истории.

— Посмотрим, посмотрим, кто окажется прав, но что будет дальше со мной и моим офицером?

— Как что, дождемся нашей части, отсиживаясь здесь, и передадим вас в штаб фронта.

— Сколько мы будем отсиживаться, ведь я ценный источник информации, пока сведения не устарели меня надо доставить вашим командирам.

— Аха! А вот хрен тебе «ценный источник» возить тебя сейчас. Надеешься, что нас тормознут поисковые части вермахта и тебя освободят, — про себя подумал я.

— Герр Вольфганг, если мы будем прорываться через ваши заслоны или даже наши позиции, есть большая вероятность, что нас расстреляют и мы все вместе погибнем от пуль, поэтому я не могу рисковать вами! А ваша информация, но это Жукову и Ставке итак понятно — вы отступите, выровняв фронт, а основной удар по вашему плану «Барбаросса» идет на Вязьму и Москву. Важна лишь информация о точном количестве ваших войск и, где они дислоцируются, но день, два наше командование потерпит без этих данных.

— Откуда вы знаете название нашего ударного плана, герр Александр? — взволнованно спросил генерал.

— Хм, действительно, откуда простой лейтенант знает название секретного плана немецкого генштаба? Да у нас это каждый школьник знает, фильмы смотреть про войну надо — вот откуда! — посмеялся я про себя. — Нам это довело командование, наверное, кого-то из ваших штабных или важных командиров взяли в плен, вот и узнали об этом плане.

Вдали слышались раскаты взрывов артиллерийских снарядов, а лежа на траве, иногда ощущалось, как вздрагивает Земля, в общем, до линии соприкосновения было всего-то километров пять-семь. Вечерело, боевые действия стали затихать, ночь вступала в свои права.

Пока не совсем стемнело, я записал в блокноте наш боевой путь и представление на награды всему взводу и на особо отличившихся. Здесь я действовал по принципу «пиши больше — все равно будут корректировать и урежут». В свое время, читая о войне, попадались описания фронтовиков, где описывались разные командиры: одни были завистливы, зажимая представления на солдат, другие по складу характера считали, что защищать Родину нужно и без медалей, а по долгу гражданина, а третьи, наоборот, поощряли людей и писали представления, чуть ли не после каждого боя. Я тоже считаю, что за проявленные грамотные действия, приведшие к нужному результату, а если еще они и героические, солдат надо поощрять. Ведь не зря же правительства стран ввели такие знаки поощрения.

Поспав часа четыре, я проснулся и стал поднимать бойцов. Разбудив народ, собрал их вокруг себя:

— Товарищи, думаю, что немец снова оставит позиции и будет отходить километров на пятнадцать назад, чтобы выровнять фронт в прямую линию. Что это для нас может значить?

— Известно что, пехота будет отступать, возможно, что через этот лес и может наткнуться на нас, — продолжил мою мысль Филиппов.

— Правильно, значит, сейчас выходим на связь с нашим полком. Передаем информацию о нашем расположении, запрашиваем об их месте дислокации и, вероятнее всего, придется этой ночью выдвигаться к своим.

Со стороны дороги к нам бегом направлялся наш часовой из секрета.

— Товарищ старший лейтенант, по дороге прошла колонна грузовиков порядка 30 машин с солдатами, 10 автомашин с короткоствольными пушками на прицепе, но еще перед своим отходом сюда я видел, что вдалеке видны горящие фары какой-то техники, похожей на мотоциклы.