Александру Петровичу не хотелось, чтобы заседание завершилось именно этими словами. Он решил не упускать инициативу:

— Как вы думаете, мог ли Серов совершить то, в чем его обвиняют? Уже здесь, в городе?

— Нет, не мог.

— Почему вы так считаете?

— Это было бы крупной ошибкой. А Серый ошибок не делал.

— У меня все. — Адвокат удовлетворенно потер руки: лучшей реплики для финала заседания нельзя было придумать.

Третий день слушания был во всех отношениях необычный. В коридорах суда толпились люди, которым не нашлось места в зале. Такого обилия фоторепортеров и съемочных групп это мрачное серое здание еще не видало.

Почти весь день был посвящен камню. По сути дела, шел суд над подозреваемым в убийстве рубином, причем в роли защитника выступал прокурор, а обвинителя — адвокат Самойлов со товарищи.

Александр Петрович начал с допроса подсудимого, его жены и директора ювелирного магазина, которому Серов показывал камень.

Затем был вызван военный переводчик, успевший с тех пор демобилизоваться. Он дословно воспроизвел тогдашний разговор с сержантом и нелепую фразу на пушту — «он убивает ночью».

Адвокат уже привык к тому, что афганцы до сих пор помнят каждую мелочь тех времен, но на всякий случай спросил:

— Почему вы так хорошо запомнили все это?

— Потому что он спрашивал не просто от скуки или там из любознательности. У него был серьезный интерес.

— Откуда вы могли это знать? — вмешался прокурор.

— Такие вещи чувствуешь сразу. — Переводчик на секунду задумался. — Дело было в пути, по дороге в Шахджуй. В бэ-тэ-эре. Сержант сидел впереди, на месте стрелка. Я был со всеми, внизу. Там и пыли больше, жара, духотища. А он вдруг, вроде случайно, подсел ко мне. Значит, был интерес.

Затем Александр Петрович вывел на поле боя тяжелую артиллерию. В качестве свидетеля и эксперта выступил профессор Горн, и сразу за ним — физиолог, соавтор Горна по экспертизе.

Судье льстило присутствие знаменитостей. Он приосанился, перестал горбиться и даже оставил привычку, слушая говорящего, непрерывно жевать губами.

Ученых почтительно выслушали, задали корректные вопросы, и заключение экспертизы было приобщено к делу.

Далее суду был предъявлен рубин, подозреваемый в убийстве. Публика млела от восторга: мало того что этот камень сиял ярче всего сущего, мало того что он стоил немыслимо дорого и приехал в суд на специальном броневике — он явился в ореоле зловещей таинственной репутации. Начиная с этого момента все видеокамеры работали без передышки.

Едва аудитория успела оправиться от впечатления, вызванного рубином, ее ждало новое потрясение. Профессор Горн обещал сюрприз и сдержал свое слово. Когда адвокат заявил, что в качестве свидетеля приглашает господина Косамби, в зале явственно послышался чей-то стон. Из комнаты свидетелей вышел индус — элегантный, с вежливой холодноватой улыбкой, в европейском костюме и галстуке, но с национальным белоснежным тюрбаном на голове, — ну прямо вылитый раджа из приключенческого фильма. Он говорил по-английски, и Горн выступал в роли переводчика.