И закрыла глаза, пытаясь осознать новость, услышанную от врача. В голове билась удивительная мысль: «Я стану мамой! И это ребенок моего ненаглядного викинга!»

«Ольга, вы должны жить!» – вдруг вспомнилась странная знахаркина фраза, смысл которой лишь теперь стал понятен. И студентка прошептала: «Она уже тогда предвидела, добрая Чернава, что я не одна, что нас теперь двое!»

А еще снова вспомнился тот странный сон с мамой Антона про внука. И вот он, внук! Скоро появится на белый свет! Правда, ребенок не от Антона, и это разобьет сердце Марины Николаевны. И как ей все объяснить?

Придя домой, влюбленная достала из комода свою главную драгоценность – засохший букетик синих незабудок, подаренный романтичным Асвальдом. С величайшей нежностью и совершенно новыми ощущениями прижала цветы к груди.

Кроме увядшего букетика, от викинга осталось еще три бесценных вещи: колечко, шелковое покрывало и оберег с рунами. Эту память о любимом бедняжка хранила как зеницу ока.

Оля снова закрыла глаза. Теперь, наконец, в полной мере пришло осознание этой новости про беременность. И подумалось: «И вот теперь еще один бесценный подарок от ненаглядного «шведа» – у меня будет ребенок!»

Несчастная невеста села за пианино и пробежала руками по клавишам. И тут будущей маме даже показалось, что в животе будто бы едва заметно что-то шевельнулось. Но этого не может быть, еще слишком рано. Беременная остановилась, прислушалась.

«Ну, здравствуй, Асвальд!» – вдруг произнесла Оля своему малышу. И улыбнулась. Эта смутная улыбка впервые за долгое время озарила бледное девичье лицо. И на щеках появился еле заметный румянец. Жизнь, наконец, вернулась к попаданке.

И влюбленная Сольвейг снова села за инструмент, начала играть и с тихой грустью запела:

«И ты ко мне вернешься – мне сердце говорит,

Мне сердце говорит,

Тебе верна останусь, тобой лишь буду жить,

Тобой лишь буду жить…»