Зандт ответил не сразу. Во время разговора он успел достаточно тщательно разглядеть комнату, но сейчас увидел кое-что, чего не заметил раньше, — небольшую стопку учебников на столике. Судя по их названиям, они вряд ли могли принадлежать младшей дочери.

— Я знаю.

— Вы говорили так, будто у вас есть некая причина считать ее живой.

— Я просто не верю, что он мог ее уже убить.

Беккер хрипло рассмеялся.

— Не верите? Вот как? Великолепно. Весьма утешительно звучит.

— Утешать вас не моя работа.

— Нет, — бесстрастно произнес Беккер. — Конечно нет.

Он немного помолчал и добавил:

— Подобное ведь на самом деле случается, верно?

Зандт понял, что он имеет в виду. Некоторые события из тех, о которых большинство узнают по телевизору или из газет, могут происходить в действительности — такие как внезапная смерть, развод или перелом позвоночника; самоубийство, наркомания или тающий в глазах круг серых силуэтов, которые смотрят на тебя сверху вниз и бормочут: «Водитель даже не затормозил». Все это случается и реально в не меньшей степени, чем счастье, удачный брак или ощущение греющего спину солнца, которые стираются в памяти намного медленнее. Твоя жизнь может оборваться в любой момент. Тебе может просто не повезти. И все это происходит всегда и всюду, каждый день.

— Да, — ответил он, незаметно дотрагиваясь до обложки одного из учебников и проводя пальцами по ее шершавой поверхности.

— Как вы думаете, каковы шансы, что она вернется?

Вопрос был задан прямо, ровным голосом, и Зандт даже проникся к Беккеру некоторым уважением.

— Можете считать, что шансов нет вообще.

Беккер потрясенно уставился на него, пытаясь что-то сказать, но так и не произнес ни слова.

— Каждый год подобные люди убивают сотню других, — сказал Зандт. — Вероятно, даже больше. И это только в нашей стране. Почти никого из убийц так и не удается поймать. Когда же нам это удается — мы поднимаем большой шум, словно загнали тигра обратно в клетку. Но это не так — каждый месяц появляется новый. Те немногие, кого мы ловим, — это просто те, кому не повезло, или дураки, или те, кто начал совершать ошибки. Большинство же так и не попадают к нам в руки. Эти люди — не отклонение от нормы. Они — часть нас самих, такие же, как и любой другой. Выживает сильнейший. И умнейший.

— Этот… «Мальчик на посылках» — он умный?

— Его зовут иначе.

— Так его раньше называли в газетах. И полицейские тоже.