— ???
Веселье в приюте Белохвостого Оленя продолжалось до полуночи. Для освещения были зажжены заранее сложенные костры. Заметив, что его юная супруга уже ничего не кушает и не участвует в общем разговоре, а клюет носом, Павлов обратился к сидевшему с ним рядом на лавке Ерофею с вопросом:
— Дядюшка, не будет ли с моей стороны неучтивым, если я и Березка оставим гостей и отправимся почивать?
— Нет проблем, племянник! Бери ее под руку, а я и Лаванда зажжем факелы и вас проводим! — обрадовал его Ерофей.
Нара и Юлий тоже вызвались проводить молодых. По озабоченному выражению лица Нары Павлов догадался, что его теща хочет ему сообщить что-то важное и не удивился, когда, подойдя к хижине, Нара заявила, что ненадолго с молодыми задержится, чтобы оказать своей дочери небольшую врачебную помощь. Сородичи поняли ее правильно и быстро удалились
Когда они остались втроем, Березка сердито заявила Наре о том, что ни в какой врачебной помощи не нуждается, так как Тибул — настоящий мужчина и сделал ее женщиной так, что она не почувствовала никакой боли.
— Я в этом и не сомневалась, доченька! — засмеялась Нара и с помощью огнива и кресала зажгла принесенную с собой толстую восковую свечу.
— Тогда зачем ты здесь? — сердито спросила Березка.
— Я здесь для того, чтобы сообщить тебе и твоему мужу о том, что Верховный вождь Гонорий завтра с утра отправится с Главного причала на своей ладье в факторию. Гонория будут сопровождать его слуги, а также Ерофей, Корней, Гарегин и, ты, Тибул. Вы пойдете, якобы, за Медвяной Росой. Но это — ловушка, — сказала Нара, сославшись на источник информации, заслуживающий доверие.
— Я не смогу отказаться от поездки, и вы, мама, это прекрасно понимаете, — сказал Павлов и тяжело вздохнул.
— В тебя могут выстрелить отравленной стрелой из лука. На ладье или по прибытию в факторию тебя могут угостить отравленным пивом или медовухой. От угощений откажись. Надень в поездку холщевый панцирь и повесь на спину круглый щит. Урсула в курсе дела, и завтра утром нужные доспехи тебе и Гарегину предоставит, — Нара говорила так убедительно, как будто она эту ситуацию уже давно предчувствовала.
Когда Нара ушла, пожелав молодым спокойной ночи и здорового потомства, у Березки началась истерика. Она так безутешно заплакала, уткнувшись лицом в подушку, что Павлов не выдержал и напугал ее тем, что, когда она родит ребеночка, молоко у нее будет соленым. Березка ему не поверила, но плакать перестала и даже неумело начала с ним любовную игру, которая продолжалась до тех пор, пока горела оставленная Нарой восковая свеча.
………………………………………………………………………………………………………
Ранним утром над Красными Камнями разразилась короткая летняя гроза, которая помешала Павлову досмотреть чудный сон, вызвавший у него ностальгию о прежней жизни. В этом сне он видел своих родителей, брата, друзей школьных и студенческих лет и прекрасно понимал, что их всех уже нет в живых. Давным-давно умерли даже их дети и внуки, и из населения той Атлантиды, наверное, остался только он один. Среди прочих он увидел во сне Лёньку-философа, который, небрежно опершись о стойку бара, читал свои стихи. Стихи были длинные-длинные, и он успел запомнить только первые три строчки:
"Когда звезды свиваются в вервь и по ней на Землю спускаются боги,
Когда нового Солнца рассвет с радостью встречают первобытные люди,
Тогда рождается Миф — первых слов благозвучье значений".
Гроза разбудила и Березку. Его юная супруга нежиться в постели под пуховым одеялом не стала, а, накинув на себя холщевый халат, разожгла в очаге огонь и поставила в медном кувшине греться воду. Вопросы гигиены у чистюли Березки стояли на первом плане, и Павлова это не могло не порадовать.
Невдалеке послышались чьи-то тревожные голоса и крики. В хижину без стука вбежала испуганная Сара Гудвин и сообщила о том, что горит дровяной склад, в который попала молния. Эта новость заставила Павлова немедленно подняться с постели и одеться. Вместе с Сарой он поспешил на место происшествия. К счастью, "белохвостые" возгорание заметили вовремя и успели огонь погасить, иначе при сильных порывах ветра не миновать было большой беды. Павлов уже был наслышан о том, что во время последней сильной грозы от пожара очень сильно пострадал приют Красной Лисицы.
Тушением пожара в дровяном складе руководил Гарегин. Дровяные склады, как и столярная мастерская, были его заботой. От сажи и копоти он был весь черный, как трубочист. Заметив Павлова, он подошел к нему и сообщил о том, что еще до грозы в приют Белохвостого Оленя прибежал посыльный от Верховного вождя Гонория и велел передать, чтобы Ерофей Чернобородый, Корней Весельчак, Гарегин Плотник и Тибул Храбрый, за три часа до полудня были у причала, готовые к поездке в факторию. Его друг подтвердил опасения Нары и сказал, что они отправятся в полном боевом снаряжении, и по дороге будут держать ухо востро.