— Ты что паскуда натворил? — оскалив желтые со щербиной зубы, прорычал старший.
— Командир, падлой буду, рефлекс, — оправдывался перепуганный напарник, у которого от страха увеличились зрачки.
— Сволочь, — рычал старший, двинув ему прямо в челюсть. Он почувствовал, как у напарника от удара треснули зубы.
— Не суетись, — осматриваясь по сторонам изучая местность, сказал старший, тряся напарника. — Тащи его к оврагу, да карманы проверь, — хладнокровно приказал он.
Напарник недоуменно смотрел на него.
— Живее, — прикрикнул он. — В каком купе он ехал? — быстро обратился он к девушке, которая остолбенев, стояла на месте.
— Там, — неуверенно показав рукой вдоль поезда, скорбно вздохнув, сказала она.
— Неси сюда его вещи, да гляди в оба, не всполоши никого, — продолжая раздавать команды, сказал он.
Девушка, ничего не соображая стояла на месте.
— Живо! — вынув из кармана нож, поторопил он ее.
Оглядываясь назад, она несмело поднялась в поезд. И девушка, и напарник беспрекословно делали то, что им приказывали.
Дверца купе, в которой ехал незнакомец, была открыта. Неслышно нырнув в купе, подкравшись на цыпочках, она без разбора схватила первый попавшийся потертый желтый чемодан, что стоял у столика, и также неслышно покинула купе. Из соседнего купе доносился грубоватый смех проводницы. Девушка с замиранием сердца остановилась. Как только голоса стихли, она прибавила шагу. Страх заставлял ее постоянно оглядываться. Зареванная, в вымазанных на коленях колготах и с дрожащими руками она выбежала из поезда. Всхлипывая, она смотрела, как напарник волочит по земле за куртку грузное тело незнакомца, поминая разом то бога, то черта.
— Чего рот раззявила? На замке держи. Скажешь тетке, пусть ищет тебе замену, — помахав перед лицом девушки ножом, говорил старший, вырвав у нее из рук чемодан и раскрутив его с такой силой, что сам оступился, зашвырнул в овражек.
— Закопать бы надо, — нерешительно сказал напарник, подбирая разлетевшиеся вещи из открывшегося в полете чемодана.
— Никто сюда не попрется, ветками закидай, на обратном пути порешаем.
— Алишер Рахимов, — вертя в руках паспорт, прочитал напарник, выбравшись из овражка.
— Дай сюда, — отрезал старший, спрятав паспорт во внутренний карман своей грязной куртки.
Он лежал в открытом всем ветрам овражке. Длинное тело его наполовину прикрывали зацветшие ветки степного миндаля. На его лице не было и следа страха и смятения. Его черные мохнатые брови были насуплены, а меж ними будто стрелой проскользнув, запечатлелась длинная глубокая морщина. Морщина гнева и достоинства. На его молодом лице отражалась решимость. Уже вдали шумел поезд, а по небу, что весной вовсе не редкое явление, словно небо листая, проплывал журавлиный клин. Неподалеку от грубоватой ладони его, лежало перо белого ворона…
Глава 5
Тоскуя по мужу, возвращаясь каждый вечер с работы домой, Алла запирала дверь комнаты, и выходила из нее только на утро следующего дня чтобы вновь отправиться на завод. Она с нетерпением ждала его возвращения. Оставалось пару дней как, отгостив в родных краях Алишер должен возвратиться домой. Никогда раньше Алла не замечала, какой день длинный. С утра до вечера смену отстоять, а после смены начиналась тоска. После неосторожно сказанных слов соседки Татьяны, о том, что Алишер сбежал от нее к себе на родину, Алла перестала появляться на глазах у любопытных соседей. Она держалась стойко, но в душе ее царило беспокойство.