— Если она в больнице, значит она больна. Логично?
— Ты ведь только что говорила, что хотела бы помочь ей. Ты забыла кто такой Марков?
— Я-то помню кто он такой, но и ты не забывай. Но на соседних койках с Криськой мне бы оказаться ой как не хотелось.
— Надо хотя бы попытаться ее вытащить оттуда, — предложил он.
— С ума сошел? Как ты себе это представляешь?
— Не я, а мы, — уверенно произнес он.
— Бабка же ясно сказала, что она не жилец и все такое в этом духе. Если на ней действительно проклятие, то мы с тобой здесь бессильны, — говорила Жанна, снимая с себя кожанку и вешая на спинку стула. — Когда я сказала, что можно попробовать что-то сделать, я ведь не знала, что ты в курсе, где она. Если Олег ее удерживает, и он узнает, что я помогла ей бежать… — сказала она, очертив рукой петлю вокруг шеи.
— Прошу прощения, — вмешалась в разговор немолодая уборщица, которая шваброй протирала пол возле соседнего стола.
Жанна испуганно оглянулась. Она боялась, что кто-нибудь из ее знакомых или знакомых ее вездесущего мужа могут ее увидеть в компании другого мужчины.
— Я краем уха услышала, что у вас проблемы с девочкой, — продолжила уборщица, облокотившись желтыми резиновыми перчатками на швабру.
— Ну-ну, продолжайте, — сказала Жанна.
— Так вот. Одна история была. На дочку моей подруги порчу навели, так она чуть не померла. По врачам ее таскали, а все бе́з толку, на глазах умирала. Я, когда в Москве на заработках была со мной одна женщина в Макдоналдсе работала, полы мыла, так я ей рассказала про горе своей подруги, и она попросила встретится с ней, посмотреть. Короче говоря, девочку она спасла, вылечила. Так вот и ваша девочка может и не психическая сроду, и проклятие какое там есть как вы говорите, можно вылечить, — протараторила она.
— И как нам с этой женщиной связаться? — заинтригованно спросил Яковлев.
— Ты серьезно? — ткнув локтем в бок Яковлева удивленно спросила Жанна. — Как же тебя легко удивить. Ты слишком сентиментален для мента. Это уже перебор, — приступив к принесенному официанткой салату, констатировала Жанна.
— Как связаться с ней не знаю. Но вот у администраторши нашей бывшей, думаю, адресок найти можно. Администраторша паспорт ее у себя держала и чуть что она не по-ейному сделает доставала его и перед лицом у Назирки трясла. А адресок забегаловки я тебе сейчас продиктую, — сказала уборщица.
Перед ксивой полицейского колени трясутся в особенности у преступника и у предпринимателя с нелегальными работниками, поэтому раздобыть адрес целительницы Назиры Яковлеву труда не составило. Оставалось разработать план, как вытащить Кристину из психушки. Суеверным его тоже нельзя назвать, не верил он ни в какие приметы, ни в экстрасенсов, не боялся ни тринадцатого числа, ни пустых ведер навстречу, ни черных кошек, перебегавших дорогу. Но версию о том, что судья Марков узнав о своих настоящих родителях из Средней Азии таким образом мстит им расправляясь с остальными выходцами из тех же мест, Яковлев прокручивал в своей голове все чаще. Сколько раз он обещал себе забыть историю с семейством Марковых, столько же раз он обещал себе разобраться с этим делом до конца.
Месяц после ухода из полиции Яковлев провел в суете, в телефонных звонках, в запое и напряжении. Чтобы отвести от себя малейшие подозрения и не попадаться на глаза Маркову, он оборвал связь с Жанной. Она была надоедлива своими звонками и несколько раз была замечена Яковлевым карауля его в машине у его же дома. Наконец он позвонил ей:
— Приезжай.
Через пару часов Жанна уже нежилась в объятиях Яковлева.
— Если все получится, в это воскресенье нас с Кристиной будут ждать в Москве, — закурив прямо в постели сказал он.